– Есть какие-нибудь возражения со стороны защиты? – спросилу Перри Мейсона судья Камерон.

– Никаких, ваша честь.

– Итак, – произнес судья Камерон, – в данном положении, какстало ясно, улики самого обвинения указывают на невиновность подсудимого.

– Знаю, знаю, ваша честь. Я только хотел привести один факт…Я хотел привести его так, как посчитал нужным, – пояснил Гамильтон Бергер.

– Суд хочет заметить вам, что рассмотрение дела на БольшомЖюри явится лучшим способом для того, чтобы выяснить, что произошло в этом делев тех моментах, в которых окружной прокурор не уверен. Прерогативой суда неявляется пускаться в дебри расследования и выяснять, что в действительностипроисходило, а чего не было.

– Да, ваша честь, – согласился Гамильтон Бергер. – Если судне против тридцатиминутного перерыва и выслушает меня несколько минут, яуверен, что мы проясним все обстоятельства данного дела.

– Хорошо, – согласился судья Камерон, показывая всем своимвидом очевидную неприязнь к подобной тактике ведения дела. Тактика, которая,совершенно очевидно, была спланирована, чтобы все поняли, что дело против ДжонаКирби будет неминуемо прекращено, а заодно и высветила бы окружного прокурораперед прессой и общественностью в лучшем виде.

Когда судья покинул зал заседаний, Джон Кирби с подозрениеми недоверием посмотрел на жену.

– Джоан, ты действительно там была? – спросил он.

– Да, – прошептала она.

– Но чем был вызван твой визит?.. Как ты могла?..

– Хватит, – остановил их Мейсон. – За вами наблюдают.Заканчивайте беседу. И предоставьте мне вести ваши дела.

– Если записная книжка у вас, мистер Мейсон, – печальнопроизнес Кирби, – они отберут Ронни. Они его схватят и выдернут у нас. Будь оновсе проклято! Они…

– Прекратите стонать, – резко перебил его Мейсон. – Янаметил стратегию ведения данного дела, а уж сам-то я выкручусь.

Напряжение в зале, когда судья Камерон вновь занял своеместо, после тридцатиминутного перерыва достигло наивысшей точки.

Харви Нельсон принес и подключил магнитофон к специальномуусилителю, чтобы всем было хорошо слышно.

– Магнитофонная пленка, которую вы хотите представить в видепоказаний, у вас? – спросил свидетеля Гамильтон Бергер.

– У меня.

– Будьте любезны, воспроизведите запись.

Магнитофон заурчал, зал буквально затаил дыхание; резко инеожиданно из громкоговорителя донесся голос, как будто возвращенный к жизни, инаполнил зал – все присутствующие были поражены его вибрирующей амплитудой.

«Доктор Бэбб, вы слышите меня? Вы можете меня слышать,доктор? Доктор Бэбб, вы меня можете слышать?»

«Да».

«Доктор Бэбб, вы знаете того, кто вас ударил?»

«Доктор Бэбб, вы можете назвать нам имя человека, которыйвас ударил?»

Последовало несколько повторений этого же вопроса, а затемответ:

«Да».

«Пожалуйста, назовите нам его имя. Доктор, назовите нам имяэтого человека».

И вновь вопрос задавался несколько раз, а потом чутьдрожащий голос произнес ответ.

– Вот и все, – сказал Гамильтон Бергер. – Можете выключитьмагнитофон. Совершенно очевидно, – продолжал окружной прокурор тономпобедителя, – теперь, когда мы все вместе услышали эту запись, что доктор Бэббпроизнес отнюдь не Джон Кирби, а Джоан Кирби.

– Будьте любезны, воспроизведите запись еще раз, – попросилсудья Камерон.

Свидетель выполнил просьбу судьи.

– Конечно, – сказал судья Камерон, – в данныхобстоятельствах воображение играет свою роль. Суд совершенно отчетливо ибезошибочно расслышал «Кирби». Вопрос о том, что было сказано: «Джон» или«Джоан», – спорный вопрос.

– Если позволит высокий суд, – сказал Гамильтон Бергер, –делая скидку на то, что человек ранен, отчего его речь слегка нарушена,совершенно очевидно, что он называет имя «Джоан» Кирби.

– Что вы хотите на этот раз от суда? – поинтересовался судьяКамерон.

– Я хочу внести эту запись в список вещественныхдоказательств.

– Вы запросто можете это сделать, – фыркнул судья Камерон. –Но вопрос, который вы пытаетесь протащить в рассматриваемое нами сейчас дело,не называется «Народ против Джона Нортрупа Кирби». Вы представили намвещественное доказательство, на которое так уповали, но оно показывает лишь то,что умирающий человек назвал имя жены подсудимого.

– Я до сих пор не исключаю возможности сговора, – запинаясь,произнес Гамильтон Бергер.

– Что ж, но у вас нет улик, указывающих на это, – сказалсудья Камерон. – У вас есть еще вопросы к этому свидетелю?

– Нет.

– Перекрестный допрос? – спросил у Мейсона судья Камерон.

– Нет, ваша честь, мне кажется, окружной прокурор хочет какможно скорее присоединить данную улику к остальным вещественнымдоказательствам.

– Нет, подождите минуту, – сказал Гамильтон Бергер. – Да, мыдали суду возможность прослушать запись. Но я не вижу причины присоединять ее костальным вещественным доказательствам.

– Это единственный способ сохранить запись, – заметилМейсон. – Секретарь суда не сможет транскрибировать звуки, которые воспроизвелазапись.

– Он сможет, – заверил Гамильтон Бергер. – Имя Джоан Кирбислышится настолько отчетливо, насколько возможно.

– Совсем недавно вы уверяли, что это был Джон Кирби, –напомнил Мейсон.

Гамильтон Бергер посмотрел на адвоката с некоторымудивлением.

– Суд считает, что запись можно присоединить к остальнымвещественным доказательствам. Конечно, если необходимо, ее можно удалить издела. Но она должна стать уликой, – заключил судья Камерон.

– Очень хорошо, ваша честь.

– Вы хотите задать свидетелю вопросы? – спросил у Мейсонасудья Камерон.

– Нет, ваша честь.

– Вызовите следующего свидетеля, – сказал Гамильтону Бергерусудья Камерон.

– Если суд позволит, – сказал Бергер. – Я не знаю, хочу ли язакрыть дело против Джона Кирби или нет. Я бы предпочел получить несколькоминут, чтобы обдумать это. Можем мы сделать перерыв до двух часов дня?

– Есть возражения по этому поводу со стороны защиты? –спросил судья Камерон.