– Вижу броненосную эскадру Того. Нет только его флагмана, «Микасы».

– Может, в Чемульпо зашёл?

– Флагман микадо был потоплен прошлой ночью эсминцем «Ронин» под командованием моего брата, мичмана Баталова, к слову, также получившего наследуемое дворянство. Забавно: пока брат прессе не объяснил, что мы близнецы, наши действия постоянно путали. Теперь, чтобы не допустить ошибки, в газетах указывают наши имена и должности.

– «Микаса» на дне? – не веря, радостно уточнил помощник.

– Можете быть уверены. Кстати, брата представили к следующему чину, лейтенанта, и к ордену Святого Георгия третьей степени, это помимо Святого Георгия четвёртой степени за захват миноносца. Все награды утверждены. Утверждены и наградные команды «Камы».

Думаю, новость быстро распространится по судну. Однако пора было объявлять полную боевую тревогу, что я и сделал.

Когда офицеры собрались, я объяснил, куда делся «Микаса», и добавил:

– Сам адмирал Того, как я вижу, выжил, и сейчас держит свой флаг на броненосце «Хацусэ». Честно признаться, я желаю повторить атаку своего брата, которую в Тихоокеанской эскадре в Порт-Артуре уже назвали «атакой Баталова». Однако тут это невыполнимо: японцы учли свою ошибку, и броненосцы окружены сворой кораблей поменьше. Не прорваться, я уже несколько раз прикидывал. Да и считаю, что это будет атака в один конец: мы просто не сможем уйти – загоняют и потопят.

– Была сыграна полная боевая тревога, – напомнил старпом, внимательно меня слушающий, как и остальные.

– Верно. Корабли Того не просто так маячат у входа на рейд Чемульпо, но причины пока неизвестны. Пять минут назад от них отделился броненосный крейсер, я определил его как «Асаму», того самого, кому противостоял «Варяг». Судя по заклиненной кормовой башне, повёрнутой на левый борт, крейсер идёт на ремонт в Сасебо. Судно сопровождают всего два миноносца, и через двадцать минут у нас будет контакт.

Задача – атаковать крейсер самоходной миной. К сожалению, минный аппарат всего один, но будем надеяться, что для корабля английской постройки этого будет достаточно. Одновременно с пуском мины открываем артиллерийский огонь по миноносцам, если они будут в зоне эффективного огня. В планах потопить и крейсер, и миноносцы, а там как получится. Готовимся, господа.

Однако через пять минут я всё же отменил боевую тревогу и отправил людей отдыхать, решив, что бить крейсер так близко от основных сил Того просто глупо: сразу свора набежит. Так что мы сопровождали крейсер в отдалении. Он шёл на пятнадцати узлах, это означало, что его машины в порядке.

Уже два часа мы шли за ним следом, когда я снова объявил полную боевую тревогу, и мы начали выходить в атаку на крейсер сбоку. Однако её пришлось отменить: одному миноносцу вдруг надумалось сменить позиции, и он передвинулся чуть вправо, перекрывая вектор нашей атаки.

Пришлось уходить в сторону и, отбежав подальше, заходить снова, по той же траектории. А всё из-за того, что минный аппарат всего один, на левом борту, и это изрядно мешало мне с выходом в атаку. Причём я одновременно капитан и штурман, а потому ещё и фиксировал все наши передвижения на навигационной карте. Мне потом отчитываться по этой атаке.

Артиллеристам был отдан строгий приказ: открыть огонь разрешалось только в случае нашего обнаружения или после подрыва мины. Так что когда мы на мягких лапах сблизились с крейсером и пустили мину, они никак не отреагировали.

Что-то японцы совсем ворон не ловят, спят их сигнальщики, что ли? Наконец заработал прожектор, быстро нашёл нас, и тут в носу крейсера, куда и попала самоходная мина, как будто проснулся огненный гейзер. Мы в трёх кабельтовых были, и нас чуть на бок не положило, что уж о миноносцах говорить?

Артиллеристы, матерясь, вставали на ноги, и орудия, наконец, открыли огонь. «Кама» к тому моменту выровнялась и следовала дальше. Мне доложили, что обварился один кочегар, лопнула трубка, поломку устраняют, несколько человек сильно ушиблись, но, на удивление, никто серьёзно не пострадал. Да и судно в порядке, только стёкла придётся менять – вышибло.

Артиллеристы продолжали расстреливать миноносцы. Те и так пострадали, а тут ещё мы. Один вскоре под воду ушёл, к другому мы подошли, сняли команду и два пулемёта, больше не успели: и он на дно пошёл. Всего с двух миноносцев и крейсера мы спасли двести шесть японских моряков. После подрыва погребов мало кто из команды «Асамы» выжил.

Причём мне эти японские моряки ни в одно место не сдались, однако правила ведения войны таковы, что меня не поймут, если я их брошу в таком состоянии. Пришлось даже оказать медпомощь раненым, их много было, а медик у меня всего один, унтер-офицер.

Мы пошли на беспрецедентный шаг, что также нашло отражение в боевом журнале – сбегали к берегу Кореи. Неподалёку от рыбачьей деревушки, используя три шлюпки из пяти (одна пропала, вторая была повреждена), мои моряки доставили японцев на берег, и мы направились прочь. Корейцы им помогут, а если нет – не мои проблемы.

У нас же продолжалась охота. Минный аппарат был перезаряжен, на борту проводился мелкий ремонт, но всем этим занималась только часть команды, остальные отдыхали. Эмоции от потопления «Асамы» уже схлынули.

Где крейсер получил повреждения, я догадывался. Наверняка во время той перестрелки с броненосцами Макарова. На двух японцах были пожары, видимо и «Асаме» досталось. Странно только, что они так долго тянули.

Я попытался уточнить это у выживших моряков с «Асамы», не все могли говорить из-за контузии, но я всё-таки нашёл вполне адекватного унтера. Он пояснил, что сперва они пытались сами починить заклинившую башню, но потом поняли, что нужно идти в Сасебо. Вот так мы и повстречались. А пожар не у них был, в «Асаму» вообще всего один снаряд попал – кормовой башне не повезло.

По результатам опроса этого моряка я зафиксировал полученную информацию, в том числе и по другим повреждениям эскадры микадо после встречи с русским флотом.

Ночь ещё не закончилась, до рассвета два часа, поэтому я рассчитывал, скорее даже надеялся, что будет ещё добыча. И знаете, она появилась. Встретили довольно крупный пароход в семь тысяч тонн водоизмещением.

Японская команда не стала играть в героев: как только их осветили прожектором и дали выстрел поперёк курса, они сразу застопорили ход, спустили шлюпки и отошли. Пока мои казаки, поднявшись на борт, изучали пароход, который я решил не топить, я узнал у капитана, что за судно, откуда и куда идут, что за груз.

Хм, груз – патроны для английских пулемётов. Это удачный приз. Английские пулемёты, как писали в газетах, пришлись по нраву нашим армейцам, они передавали мне благодарность, просили ещё, так что патроны им были нужны, машинки-то прожорливые. В рубку трофея я отправил старпома, выделив ему двадцать два матроса и помощника кока, этого хватит.

Снова заметив вдали одинокий дым, решил рискнуть и проверить. Трофей направился в сторону Циндао, пора было пообщаться с китайским контрабандистом. А я на «Каме» рванул к тому дыму. Это оказался двухтысячник с грузом инженерного снаряжения. Команду – в шлюпки, судно – на дно, оно нам без надобности. Хотя стоит отметить, что казаки набрали немало офицерских палаток – взводных, санитарных – и разной другой амуниции. Я не запрещал, так что брали, что понравится.