litbaza книги онлайнСовременная прозаПока мы рядом - Ольга Литаврина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 57
Перейти на страницу:

– Я хочу помочь тебе, Кир. Почему – думаю, ты и сам знаешь. А еще одна причина – в том, что это я, дура, сболтнула Короткову о наших отношениях…

Я даже поперхнулся и уставился на Ирину, некрасиво раскрыв рот. Так это все-таки с ее подачи я увяз в болоте подозрений, сплетенных из правды и лжи! А значит, и из-за нее я тогда по пути к Люсиновке практически сам подставился под юркий черный «вольвешник»!

Но Ирина, хотя и побледнев, твердо выдержала мой взгляд.

– Коротков позвонил так неожиданно. Разговор со мной вел отвлеченно, будто выполнял служебную формальность, подчеркивал, что мы общаемся «без протокола». И вдруг прямо в лоб зачитал анонимку. Просто какое-то криминальное чтиво. «Забродинская сучка стакнулась угробить Дэна за его хату…» И дальше вся остальная грязь. Не знаю, правда ли, что Коротков не пришил ее к делу. А может, теперь и неважно… В общем, тут я и ляпнула: у нас, мол, все было по любви! И прямо нутром ощутила, как хотелось Короткову, чтобы все в анонимке оказалось враньем! Несколько минут он молчал, я уж думала, связь прервали. Потом как-то устало ответил: «Я вам верю. Я почему-то верю и Сотникову. Но пока только я один». И, ни о чем больше не расспрашивая, никуда не вызывая, повесил трубку. Вот и все.

Я молчал. Я тоже верил Иринке. И помнил невольное сочувствие во всем поведении Короткова. Ведь и мой защитник, Павел Геннадьевич, говорил о том, что Коротков не приобщил этот материал к делу. Но ведь был же кто-то, кто ловко подбирал доказательства моей вины! Кто раскапывал факты моей жизни! Кто имел ключ от моего дома!

И я должен его найти!

Я поднял голову и постарался улыбнуться Иринке. Я так нуждался сейчас в тепле ее сумрачных карих глаз!

– Скажи, а почему Элька упорно талдычила мне, что ты советовала побывать на квартире Дэна раньше ментов?

Ирина задумалась. Произошедшие события, видимо, отодвинули на задний план случайную мысль, связанную с квартирой.

– Постой… Что-то связанное с Дэном… Он ведь изменился в последние года два – то был веселый, сыпал прибаутками, как раньше, намекал мне, что готов еще к настоящему семейному счастью… Я даже по глупости воображала, что он хочет воскресить наше прошлое, еще посмеивалась в душе… Потом он стал какой-то подозрительный, нервный, все чего-то опасался, твердил, что за ним следят, что он виноват в чем-то. Мне это тоже казалось несерьезным, смешноватым. Кто следит – герои его репортажей, что ли? Бомжи и проститутки? Так они ему еще благодарны должны быть, он ведь в каждом, на каждом месте, человека видит! Ну а власть…

Если бы его материалы так уж затрагивали интересы кого-то в мэрии или просто серьезно кем-то воспринимались, проще простого было прихлопнуть и его, и вашу газету. А убивать, бросать труп в парке… Это уже общественный резонанс, это уже судьба журналистов Холодова и Гонгадзе! Только очень неумелый, начинающий руководитель мог пойти на такую глупость. О нашем мэре и иже с ним такого никак не скажешь. Мне даже приходило в голову, что ваши участившиеся попойки на Денькиной квартире сильно способствуют развитию «психа» в его натуре. Но на мои осторожные вопросы Дэн взрывался, выдавал как раз этого самого «психа», орал, что я никогда его не понимала и всегда считала чокнутым. И что такую жену, пусть даже бывшую, он посылает куда подальше! И только один раз, совсем недавно, заехав ко мне, спокойно попросил не подшучивать, а передать, если заинтересуется милиция, Сотникову фотографию над дверью. Так и сказал – «если заинтересуется». А потом вспылил и убежал на ночь глядя, только дверью хлопнул. У него над дверью в гостиной булавочкой была приколота какая-то фотокарточка, замусоленная и темноватая, он никогда не разрешал мне рассмотреть ее поближе. Я почему-то сразу вспомнила про нее, когда мне позвонили из милиции. Связалась с Элькой, а тут как раз и ты позвонил…

У меня начинало неприятно ломить в висках, и Ирина заторопилась восвояси – не хотела утомлять больного. А я – благо ни в одну из ночей в больнице мне пока заснуть не удалось – до утра восстанавливал в памяти мельчайшие детали хорошо знакомой обстановки Денькиной квартиры. Я мучительно вспоминал ту самую «фотокарточку над дверью», но кто изображен на ней – вспомнить так и не мог. А о Денькиных материалах нечего и думать после визита Короткова.

На следующий день меня навестила Мариша Сурова. И я, на правах больного, с удовольствием выслушал ее рассказ о делах в редакции, о том, как все обеспокоены ходом расследования, как она задействует возможные и невозможные связи для «объективного рассмотрения» моего дела. Марина рассказала, что дело Забродина вызвало очень широкую огласку, как и всегда, при убийстве журналиста, «всколыхнулась мыслящая общественность», требовала постоянного освещения следственных действий и сурового наказания виновных. Со вздохом пожаловалась, что на высокое милицейское начальство давят, торопят, требуют быстрых результатов и упрекают в бездействии. Поведала, что лично ей симпатичен капитан Коротков, хоть и виденный всего однажды, но если он начнет «замазывать факты» и «ускорять следствие», мне достаточно будет сообщить ей об этом, чтобы «зарвавшегося ментяру» заменили. Тут я не выдержал, вспыхнул, пошел весь красными пятнами и безобразно заорал, что я «очень прошу не лезть в мои дела и не соваться куда не следует, а с моим дознавателем я отлично разберусь сам!».

Эх, знала бы Мариша, что «объективней» Короткова вряд ли кто сумел бы ко мне отнестись, а если бы не были до времени «замазаны» некоторые факты из анонимки – лежать бы мне сейчас не на мягких подушках у милейшего Петра Алексеевича, а чалиться на больничке где-нибудь в «Матросской тишине»!

Но Марише знать всего этого было не дано, она лишь попеняла медсестричкам, что мне, видимо, слишком часто приносят в передачах коньячок под видом прополиса и что «некоторые больные одно лечат, а другое калечат». После этого она удалилась с видом оскорбленной добродетели. А поскольку «прополис» я и впрямь заказывал каждому приходящему, мне даже легче стало от простого житейского юмора этой ситуации. Что, впрочем, опять не помешало мне всю ночь в деталях восстанавливать свой визит в холостяцкую квартиру Дэна, дверь в гостиную и фотокарточку, приколотую над ней…

Так продолжалось три дня – и три бессонных ночи соответственно. А на четвертый день с утра мучительно заломило искалеченную ногу, поднятую над кроватью в железной вытяжке. Боль становилась все сильнее, накатывала волнами – зубная боль в раздробленных костях. Вначале я крепился, по-мужски не показывая виду. Сильно помогал аккуратно приносимый визитерами «прополис». Приняв его, я оживлялся и даже мог говорить и с капитаном Коротковым, и с Павлом Геннадьевичем, и даже с приходившим записывать мои показания инспектором ГИБДД. С Гончаровым мы сошлись на мысли, что ДТП находится в одной цепочке со слежкой и визитом в мою квартиру. Непонятно было только одно – почему невидимый убийца так торопится убрать меня? Ведь все факты против меня подтасованы весьма умело и, видимо, ни у кого, кроме капитана Короткова, сомнений не вызывают. У нас с Гончаровым оставалось в запасе только то короткое время, которое Короткову удастся скрывать от начальства анонимку – от начальства, которое, как доложила мне Мариша, сильно торопится под давлением «общественного резонанса». Как использовать это время, находясь на больничной койке, я пока не знал. Не знал настолько, что начал уже подумывать об отказе от услуг Павла Геннадьевича – защищать заведомо проигрышное дело не очень-то хорошо для репутации любого юриста. Сокрушающая лавина боли оборвала мои мысли…

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?