Юноша недовольно скривился от собственных мыслей. Он, разумеется, не был способен найти идеального решения всех своих проблем, поэтому часто поступал так, как того требовали обстоятельства, а не его желания.

«Наверное, все-таки первопричина появления других личностей в том, что я хотел сбежать от ответственности. Ведь гораздо проще убедить себя, что за ту жесть, которую я порой творил, в ответе лишь Черный или тот же Фиолетовый. Мда, опять меня на самокопание потянуло…»

Дорен решительно отогнал непрошенные мысли. Риск облажаться с ритуалом по перехвату контроля над червем и без этого был очень высоким, нечего было лишний раз размышлять о бесполезной морали. Да, блондинка будет под его полным контролем, но он же не собирается этим пользоваться? Так в чем проблема?

— Ладно, сейчас на повестке стоит другой вопрос, — юноша встал и решил прогуляться.

Скрытая поляна, пусть и очень медленно, становилась больше. После неоднократного вмешательства в хаотическое нагромождение пространственных узлов белесого тумана, Дорен чувствовал, что магия, скрутившая его тайное убежище потихоньку слабеет. Рано или поздно, свернутое пространство перестанет быть свернутым. Парень не знал, сколько земли было в запасе у его поляны, но опасался, что её стабильность может оказаться под угрозой, когда этот процесс закончится. И перемены могли быть весьма неприятными, начиная от заметного падения концентрации маны в воздухе до погружения поляны в полную темноту.

«К тому же я пока не понимаю границы возможностей моих перчаток. Да и мои ли они на самом деле?»

Дорен неожиданно вспомнил, как мягко и настойчиво шкатулка предлагала ему помощь в высаживании саженца Бога-Охотника на территории поляны.

«Да и Ниито наверняка не зря акцентировал внимание на том, чтобы я в первую очередь соединил деревце со своей душой. Вот и гадай теперь, что ему было известно».

С того последнего раза, когда Дорен пытался посадить саженец, произошло одно важнейшее изменение. Парень научился напрямую трансформировать ману. Да, лишь частично и очень ограниченно, но у него уже появилось подобие божественного восприятия, духовное чувство заметно расширяло его возможности и выгодно отличало от себя прежнего.

«Если и сейчас не получится, тогда даже не знаю, что еще мне останется делать. Ждать, когда действительно стану настоящим всамделишным божеством по всем канонам? Так до этого момента я вполне могу и не дожить».

Прогуливаясь по поляне, Дорен добрался до открытого пятачка земли недалеко от дома, который он выбрал для саженца.

Собравшись с духом, юноша закрыл глаза и потянулся к деревцу в своей душе. Тем не менее, подсказки, оставленные Богом-Охотником, не стали понятнее, и парень все еще не представлял, что конкретно он должен сделать.

«Принять пространство как часть себя, и одновременно себя, как часть пространства… Легче сказать, чем сделать. При этом мне нужен определенный эмоциональный отклик чтобы все получилось».

Он представил нить между саженцем и поляной и попытался наполнить её маной, подкрепляя связь своим духовным чувством. Стараясь использовать эмоции, а не рассудок, он представил деревце уже растущим прямо перед ним. Мана вокруг юноши сжалась, стала пульсировать… и ничего не произошло.

«Какого черта?»

Дорен раздраженно открыл глаза. Очередная неудача озадачила его. Нахмурившись, парень недоуменно почесал затылок. А спустя несколько секунд, он вдруг почувствовал, как шкатулка снова послала ему простую мысль.

«Можешь помочь, значит?»

Юноша задумчиво закусил губу.

«Не хочу». — внезапно решил он для себя.

«Надо разобраться самостоятельно. Вот только что делать? Этот процесс, судя по всему, исключительно интуитивный, но я даже представить не могу, что конкретно от меня требуется. Хорошо, пойдем от противного. Процесс слияния не происходит. Почему саженец не может стать частью поляны? Что он вообще собой представляет?»

В голове было пусто. Богатый опыт, накопленный за долгие года, здесь был совершенно бесполезен. Но вдруг, ни с того ни с сего, у него промелькнула одна необычная мысль.

«А может я вообще все не так делаю? Меня смутил его внешний вид, но разве это дерево — действительно дерево? Там внутри огромный осколок малого мира. Да осколок, да мертвый. Но какая разница? Судя по всему, даже если моя поляна — это тоже крошечный осколок, то как объект, она должна быть на уровень, а то и несколько, ниже, чем саженец. Так правильно ли делать дерево частью поляны? Не равносильно ли это попытке разместить гору на пятачке земли размером в золотой?»

Дорен тут же задумался над новой проблемой.

«Нет. Мысль, что нужно все сделать наоборот, и разместить поляну внутри дерева, тоже неверная. Внутри дерева мертвый мир. Сколько лет нужно, чтобы он восстановился? А если он выпьет всю ману внутри свернутого пространства? Да и слишком сложная эта схема, саженец — часть моей души, а поляна — внутри перчаток».

Он тут же замер, осознав, что, судя по всему, нащупал главную проблему.

«Поляна удерживается силой перчаток. Это что, выходит я пытался разместить внутри артефакта часть своей души? Не удивительно, что у меня ничего не получилось. Но что тогда делать? Бросить все? Но я почти уверен, что Ниито совершенно точно имел ввиду, что деревце нужно посадить на поляне. И сделать это после его слияния с душой. Значит, решение лежит совсем на поверхности… На поверхности… А вдруг я должен и поляну привязать к своей душе?»

Внезапная идея была новой. Он настолько привык к тому, что мог перемещаться на поляну лишь благодаря перчаткам, что даже помыслить не мог, что возможно, теперь для него существует и другой способ.

«В конце концов, я по-прежнему размышляю категориями обычного смертного. Но теперь все изменилось. Я изменился. Если я смог сделать деревце частью души, что мне поляна?»

Преисполненный решимости, Дорен открыл проход, и выбрался наружу.

«Это будет глупая и невероятно нелепая смерть, если я все же ошибаюсь».

Юноша направил нити божественного восприятия к подрагивающему переходу. Пространство скрытой поляны было прямо перед ним, и парень ни секунды не сомневаясь изо всех сил потянулся к этой запутанной аномалии. Очистить мысли. Принять и объединить.

Органы чувств и духовное чутье Дорена сходили с ума. Со стороны могло показаться, что юноша просто заснул в сидячем положении, вокруг юноши даже мана полностью успокоилась. Сердцебиение парня значительно замедлилось, как и дыхание, ставшее настолько медленным и редким, что неопытный наблюдатель решил бы для себя, что его не было вовсе.

Как и в тренировке с восприятием, Дорен перестал чувствовать внешний мир и ощущать течение времени. Подрагивающий переход на поляну исчез, но свернутое пространство не вернулось на прежнее место внутри перчатки.

Юноша