Я блефовала, в чем я несомненно очень хороша. И Бо, кажется повелся, вон как глазки заблестели. Хотя, он старый лис. Скорее всего это тоже часть игры.

— Отдашь мне фраерка, который с тобой таскался. У меня к нему претензии есть. Да и у ребят к додику вопросы накопились. Успокойся Аллесгут, крестница это моя, — обратился старик к кому- та за моей спиной. Я обернулась, растянув до ушей губы и уставилась на автоматное дуло, нацеленное в мою сторону. Коротышка безумно блестел глазами. И если бы не приказ бугра, то я уже валялась бы в придорожной пыли, и скорее всего не от выстрела. Блондинчик бы порвал меня на тряпки голыми руками.

— Ссученая она, пап. Валить надо. Синоптик не стал бы ее таскать за собой, если бы она не была с ним одного поля ягодкой, — пришипел патлатый козлина. Нашел ссученую.

— Засохни. Ты сам то кто? Тоже мне, мастевый, — приказал Бо, — свои личные терки с бывшим сослуживцем решай сам. Хотя я удивлен, что он тебя не приговорил, когда ты сам ссучился и сдал все его секреты.

Так вот оно что. Вот почему Погодский называл Аллесгута братишкой. Он служил с ним, верил, а этот гондон взял и предал его. Продался конкурирующей фирме за сладкую косточку.

— Он был твоим напарником, да? — сморщила я нос, показывая свое презрение. — Доверял тебе, а ты привел убийц в его дом? Сука. Если бы не автомат в твоих руках, я бы тебя загрызла. Только вот Антон не такой. Он тебя не убил, даже когда имел возможность. Пожалел?

— Я его спас, — тихо прошептал Аллесгут, — вынес из под пуль. Это просто алаверды.

— А потом продал. Козел ты, братишка.

— Лирика это все — прервал наши откровения Бо. — Ты же в гости пришла, так проходи. Есть у нас о чем покалаякать.

— В гости не ходят под конвоем, — ответила я. — И псов своих отзови.

— Нет, детка. Они дружка твоего подождут, — ощерился крестный. И мне стало страшно. Теперь он не был похож на доброго дядюшку, носящегор конфеты маленькой девочки. Кощей из сказки — страшный, злой, безжалостный. Я приперлась в логово монстров, рассчитывая, что меня и Соню оставят в живых, зная что мы из себя представляем. Чертова идиока. А ведь прав старый лис. Погодский все равно явится в это гнездо и его разворошит. И я буду виновата если его убьют, а это случится, потому что один в поле не воин, потому что я самонадеянная идиотка.

— Он не придет, — прошептала я, очень желая поверить в свои слова.

— Зато я пришел, — подошел ко мне Шмойлов, приобнял за плечи, и повел в глубь двора. — Я так скучал, Фиса. Моя невеста в подметки тебе не годится. Но она дочь одного из самых влиятельных людей области. А у Бо там интересы, понимаешь?

— Понимаю, что ты проститука, — сладко пропела я. — Я не скучала, Дим.

Щеку обожгло болью, оплеуха опрокинула меня на землю. Раздался одобрительный смех окружающих нашу процессию быковю Смеялись они не надо мной. Явно слышали мои слова. Шмойлов занес для удара руку, и вдруг неестествеенно выгнулся в пояснице, и свалился рядом со мной. Аллесгут поднял меня за шкирку и прикрываясь, словно щитом заозирался по сторонам, оттесняя Бо, спрятавшегося за нашим и спинами к дому. Началась паника. Быки заметались по двору. Эх, черт. Рано ты обнаружил себя. мой любимый спаситель.

— Он где — то здесь, — в панике заорал Аллесгут, пытаясь вычислить, где находится мой ангел. Возле моих ног взметнулось облачко пыли, похожее на маленький смерч. Пуля врыхлила землю. Что он творит? — Взять его. Не обязательно живым. Да у вас и не выйдет. Не геройствуйте, иначе сложите свои тупые бошки. Синоптик пришел за бабой, и не уйжет пока не получит своего. у нас преимущество — наживка, на которую клюнцл жирный карась

— Пусти, — прорычала я, чувствуя, как нажим на мое горло усиливается, аж в глазах темнеть начало. — Он же все равно вас тут положит всех. И ты это понимаешь.

— У нас есть прекрасная страховка на случай урагана по имени Антон Погодский, — хмыкнул блондин, с глазами дохлой рыбы. — Бо, спускайтесь в подвал, там самое безопасное место. Девчонку держите рядом.

Аллесгут защелкнул на моих запястьях наручники, слишком сильно, я аж вздрогнула, почувствовав саднящую, сжимающую боль. Вспомнила слова отца, что мои руки — богатство, и поморщилась. Блондинчик побежал на помощь своим бойцам.

— Крестный. Ответь мне только на один вопрос, — прохрипела я, — что произошло между тобой и отцом? Почему ты готов убить меня и маленькую девочку, за что? Я понимаю — деньги огромные. Но это ведь не главная причина?

— Я держал чертов общак. Он меня кинул, как щенка, подставил под сходняк, не знаю, как мне удалось удержать корону и сохранить жизнь. Повезло, что не порвали меня за бабки кореша. Просто знали, что за фуфло твой отец. Поверили. Но ты права — не они главное. Твой хитрожопый папуля забрал у меня много большее, чем гору бездушных пиастров. Я и не жалею особо. Мне того что есть до конца жизни хватит. Видишь ли, есть вещи, которые ни один мужчина не простит не то что другу — брату. Он украл у меня женщину, которая ему и нужна то не была. Она оказалась тварью, конченной гадиной. Сбежала, и деньги в клювике отнесла своему любовнику. Деньги, за которые меня чуть не убили. Просто по козлячьи скрысил у друга его собственность. Сделал из нее голема, очень иронично создав ключ, подсадив в нее свое адское семя. Эта девчонка — антихрист. Я взломал код, не стану расскказывать как, но твоя любимая сестрица сейчас не в лучшем состоянии. Пришлось копаться в мозгу девчонки. И после этих трудностей, я пришел по координата, а там пусто. Ноль. Зерро, тебе эти термины понятнее, насколько я знаю. И ты спрашиваешь — за что?

— Ты….

Договорить я не успела. Дом содрогнулся от удара. Нашел значит мой тубус Антон, я в нем не сомневалась. Этот мужчина чувствует мои чаяния за версту. Бо не удержался на ногах. Кулем обвалился на пол, при чем крайне неудачно. Из пробитого об угол стола виска, на пол заструилась кровь. Мешкать — значит подвергнуть себя и Сонечку смертельной опасности. Из бреда, который нес Бо, я уяснила — мою девочку пытали, и я не спущу с рук этим нелюдям одной пролитой ею слезинки. Метнулась к письменному столу, в надежде разжиться скрепкой. Едва не сплясала от радости, когда оная обнаружилась. Наручники упали на столешницу спустя минуту. Этот дом я знала, как свои пять пальцев. Вход в подвал, оснащенный кодовым замком меня озадачил, но не напугал. Кнопки с цифрами, вытертые прикосновениями чужих пальцев явственно давали понять, какими из них пользовались чаще всего. Комбинаций не так уж много, главное не нервничать. Открыть замок удалось с десятого раза, я уже начала впадать в отчаяние. Соня лежала на деревянной лавке, больше похожей на пыточный стол. Такая маленькая, беззащитная, у меня сердце защлось от щемящей жалости. Она смотрела в потолок пустым взглядом, в котором и намека не было на искринки, которые так мне всегда нравились.

— Сонь, моя малышка. Идти надо, — позвала я, но малышка не отреагировала. — Там Жопик один. Ну пожалуйста, — зарыдала я, пдхватывая на руки легкое тельце ребенка.