– Мы сеем мирное, доброе, вечное, дети мои. На что Виргеум, как заядлый огородник – любитель, резонно заметил, что «сеять уже поздно, все уже давным – давно отцвело».

– Может быть, у вас здесь все и отцвело, а у нас так все в самом разгаре, не остался в долгу Епископ. Виргеум сильно обиделся на это последнее высказывание священнослужителя. Король считал себя большим специалистом в сельском хозяйстве, и не любил когда его знания в этой области ставились кем–то под сомнение. Поэтому, достав из кармана скомканный носовой платок и громко высморкавшись в него, Виргеум предложил Епископу ступать себе с богом, куда глаза глядят. Царь Горох высказался более радикально, послав Епископа еще подальше.

– Ну, пеняйте на себя, рассердился Епископ, и со всей силы так стукнул своим посохом о землю, что земля под ним содрогнулась. Точнее это содрогнулась гора, до этого момента тихо – мирно стоявшая себе неподалеку. Содрогнувшись, эта гора, словно бы по мановению волшебной палочки медленно поползла в сторону лагеря. Бугорландские солдаты, схватившись для приличия за оружие, принялись просчитывать в уме, когда им лучше всего дать деру. Задача эта была одна из самых сложных на войне, – побежишь раньше всех – опозоришься на весь свет, а чуть запоздаешь, можешь и вовсе не успеть убежать. В этот момент многие из бугорландцев, может быть единственный раз в своей жизни, пожалели, о том, что они сейчас находятся не в тюрьме, под защитой ее толстых каменных стен. Гороховцы же наоборот, стояли с самым невозмутимым видом, показывая всем, что они не сколечко не боятся двигающихся гор. Они в два счета разобрались бы с этой горой, если бы не долг службы, не позволяющий им без приказа покинуть свой пост.

Между тем гора приблизилась настолько, что все распознали в ней гигантскую черепаху. Бугорландцы сразу же успокоились, и опустили ружья. Черепах, пусть даже таких гигантских как эта, они не боялись. Они вообще не боялись ни каких травоядных животных, пусть и очень больших. Но больше всего бугорландские солдаты обрадовались тому обстоятельству, что они мужественно выдержали посланное им судьбой нелегкое испытание, и не разбежались кто – куда раньше времени, сохранив тем самым свою честь, достоинство и квартальную премию.

И пока бугорландские солдаты предавались, в душе, ликованию, гигантская черепаха вплотную подползла к их лагерю. И только тут солдаты смогли воочию убедиться, что это животное, при всей своей кажущейся безобидности, не стоит недооценивать. Сверху на панцире черепахи было устроено что-то наподобие маленькой крепости с бойницами. На одном черепашьем боку висел на цепи большой корабельный якорь, к другому боку крепилась выдвижная подъемная лестница. Ближе к хвосту, на некотором возвышении, стояла маленькая ракетная установка. Большой узорчатый фонарь, прикрепленный над самой головой черепахи, предназначался судя по всему, для освещения пути в ночное время.

Управлялась эта гигантская черепаха посредством обычного корабельного штурвала. При помощи хитроумных тросов голова черепахи поворачивалась то вправо, то влево, смотря куда нужно было ехать. Управлял всем этим хозяйством маленький узкоглазый рулевой, из-под монашеской рясой у которого проглядывала самая обыкновенная матросская тельняшка.

Двое других обитателей черепахи, тоже, по всей видимости, монахи, с интересом разглядывали Бугорландский лагерь из-за бойниц крепости, с явным желанием чем-нибудь тут поживиться. Внезапно рулевой выкинул за борт якорь, цепь натянулась, и черепаха вынуждена была остановиться. После чего монахи, зарядив ракетную установку, направили ее в сторону бугорландского войска.

3.5.2.

Выждав паузу, Епископ торжественно провозгласил:

– Начнем все с самого начала. Я, дети мои, прибыл к вам издалека, специально для того, чтобы всех вас просветить. Донести до вас, так сказать, свет знаний. Если кому-то что-то не понятно, – спрашивайте – не стесняйтесь.

– Мне, мне не понятно, поднял руку король Виргеум. – Мне не понятно – с какой это стати Горох у меня тюрьму отобрал, а?

– Да она у него все равно без дела простаивала, не остался в долгу Горох. – А у меня любой из солдат этой тюрьмы достоин.

– Ну, так и сажай их в свою тюрьму, возмущенно воскликнул Виргеум, – а мою не трогай.

– Да она теперь и так моя.

– Как это твоя? – взвизгнул от такой наглости Виргеум. – С какой это стати?

– С такой вот, – раз я ее у тебя отобрал, значит, она моя…

– Не отобрал, а украл…

– Вы, что тюрьму поделить не можете? – удивился монах. – Ну, вы, ребята даете! Сколько я всего на свете повидал, а такое вижу впервые…

– Больше и не увидишь, необдуманно выкрикнул все тот же Кварк из толпы. Солдаты дико засмеялись.

– Да вы тут все, как я погляжу, грозно прорычал Епископ, – из моего выступления балаган устроили. Но ничего это дело мы исправим.

И епископ, взмахнув рукой, крикнул:

– Ну, ребята – давай! Раздался выстрел, и огненная ракета с диким треском вылетела из черепашьей крепости, оставляя за собой ярко-белый дымовой след. И уже через мгновенье, (никто и глазом моргнуть не успел), как шахматная доска, возле которой стоял король, разлетелась на мелкие кусочки.

Виргеум, вытирая лицо обгоревшими лохмотьями, только и смог произнести:

– Я – то тут при чем?

Глава 6. Подвиг героя.

3.6.1.

Такого издевательства над царственной особой Горох вытерпеть, конечно же, не мог. Встав со своего места, он с тюремной стены обратился ко всем присутствующим:

– Друзья мои, есть ли среди вас храбрец – удалец, готовый отомстить за поруганную королевскую честь?

Пока солдаты раздумывали, о том стоит ли им связываться с диким попом, или обождать пока не поступит более прямого указания от начальства, со своего места поднялся Шампиньон и сказал:

– Такой боец есть, Ваше Величество. И Вы его прекрасно знаете, это мой сын – Батон. Разрешите ему выйти из тюрьмы, и он покажет всем, где раки зимуют.

И так как больше ни кто не выразил особого желания отомстить за поруганную королевскую честь, Горох был вынужден, с молчаливого согласия Виргеума, разрешить освободить Батона. Правда, прошло еще не менее получаса, прежде чем молодой барон полностью облачился во все полагающиеся по такому случаю рыцарские доспехи и регалии.

Но вот ворота тюрьмы, наконец, открылись, и Батон в полном рыцарском облачении, как разъяренный лев бросился на врага. Но даже разъяренный лев, как выяснилось, не всегда выходит из схватки победителем. Оказалось, что против толстого черепашьего панциря старое рыцарское вооружение было совершенно бесполезно. Копье скользнуло по черепашьему панцирю словно по каменной стене, не причинив при этом черепахе ни какого вреда. Только искры посыпались в