И Антон на спине музыканта гордо въехал в ресторан. Его пронесли по шумным, заполненным десятками людей коридорам, а затем поставили в относительно тихом помещении.

– Генка, шевелись! – послышался чей-то голос. – Только тебя ждем!

– Не могу. Спину скрючило.

– Вечно у тебя все не слава богу! Что ты за человек такой! Дернула меня нелегкая с тобой связаться.

– Чем ругаться, лучше помоги.

Голос у музыканта был таким страдальческим и плачущим, что приятель мигом сменил тон:

– Что надо сделать?

– Разотри меня обезболивающим. Вот здесь оно, в бутылочке.

Послышалось какое-то звяканье.

– Да у тебя тут целая аптечка.

– А как же. То живот прихватит, то спину. А то и вовсе ноги отнимаются.

– Ох, доходяга ты, Генка! Надо тебе инструмент менять. Может, на виолончель перейдешь? Все полегче.

Послышалась возня, а потом приятель музыканта воскликнул:

– Фу! Ну и вонь! Что это у тебя тут намешано?

– Разное, – скромно отозвался тот, кого называли Генкой. – Бычья желчь, бобриная струя, травки разные.

– А воняет чего так?

– Ты мажь лучше, а не критикуй. Воняет не воняет, лишь бы помогло.

– Если я тебя этим намажу, как тебя к гостям выпускать? Ты же их своим запахом всех распугаешь.

– Можно подумать, они сами одними нарциссами и фиалками пахнут, – огрызнулся Генка.

– Они хозяева жизни, им можно. А тебе не простят.

– Запах быстро выветрится, – успокоил Генка своего приятеля. – Главное, чтобы мне спину отпустило поскорее. Так что ты мажь.

– Тут не буду мазать, – уперся второй музыкант. – И так дышать нечем, вентиляции нет совсем. Ребята, если унюхают, ни тебя, ни меня не пожалеют. Давай мы с тобой в туалет хотя бы выйдем. Там ничего, там сладких ароматов никто не ожидает.

И они вышли. Когда хлопнула дверь, Антон понял, что мешкать нечего. Не известно, сколько они там будут лечиться, может быть, уже через пару минут назад вернутся. Антон отпустил язычки замка, который все это время судорожно удерживал в руках, не давая хозяину контрабаса открыть футляр, и выбрался наружу.

В каморке музыкантов было действительно душновато, но Антону после сидения в футляре этот спертый воздух показался слаще альпийского ветерка. Он дышал им и никак не мог надышаться. В футляре от контрабаса было так душно, что Антон посинел. Сейчас, увидев свою перекошенную, с сиреневым отливом физиономию в зеркале, он даже испугался, потому что сперва не понял, кто это перед ним.

В следующий раз надо будет дырочки навертеть.

Ноги у Антона еще были слабыми, но долго отсиживаться в каморке музыкантов было нельзя. И, придав своему лицу озабоченно-деловитое выражение, какое полагается всякому обслуживающему большой званый ужин человеку, Антон вышел в мир, к людям.

Первой, кого он увидел, была молодая женщина, которая внимательно на него посмотрела. Антон уже открыл рот, чтобы начать врать о том, что он заблудился, как вдруг женщина сама сказала:

– Пойдем со мной.

И не спрашивая его согласия, повела его за собой. Очень вовремя, потому что не успели они далеко отойти от каморки музыкантов, как оттуда по коридору раздался отчаянный вопль:

– Украли!

Затем выскочил тот самый болезный, вид у него на этот раз был и впрямь как у тифозного.

– Контрабас украли! – вопил он. – На три минуты оставил, и уже уперли! Ну, люди! А еще говорят, приличное место!

Антон убегал, с трудом сдерживая ухмылку. Интересно, как много времени им понадобится, чтобы понять, контрабас никто не крал. Во всяком случае, в ресторане точно не крал.

Эта мысль крутилась в голове у Антона, пока они с его новой знакомой петляли по коридорам, спускались, а потом поднимались по лестницам. Шли они долго, так что у Антона было время, чтобы рассмотреть свою спутницу. Она очень мало напоминала ему обычных женщин, которых он встречал каждый день. Эта была словно бы из другого мира. Там мужчины очень редко ходят по обычной мостовой, предпочитая разъезжать всюду на своих дорогих машинах, курят толстые сигары или, напротив, ничего не курят, а берегут свое здоровье и целыми днями занимаются собой и спортом. А их женщины… Их женщины все сплошь красавицы, сошедшие с разворота глянцевых страниц.

Именно такой и была эта женщина. Красивая буквально до ослепления. У нее были роскошные темные волосы. Они обрамляли ее головку пушистой короной, в которой сверкали какие-то драгоценные камни. На женщине было черное вечернее платье, все переливающееся и сверкающее серебряной нитью. Хоть и черное, но не очень-то траурное. Вдобавок ко всему на шее и в ушах у этой женщины сверкали бриллианты или что-то сильно на них похожее.

Такой наряд смотрелся бы уместно в банкетном зале, но в служебных помещениях присутствие этой красавицы выглядело странно.

Антон терялся в догадках. Кто эта женщина? Хозяйка? Гостья? Хозяйская любовница? Несмотря на всю свою красоту, женщина эта Антону не понравилась. От нее исходило какое-то непонятное чувство тревоги. И еще она была очень бледной. Даже мастерски наложенный макияж не мог скрыть ее бледности. Одно было ясно: ориентировалась в запутанных ходах ресторана его проводница отлично. Она провела Антона по служебным помещениям куда-то вниз, и вскоре они очутились в полуподвальном помещении, где было прохладно и как-то зловеще тихо.

Если раньше женщина держалась совершенно невозмутимо, ее волнение выдавала лишь бледность, то здесь она уже заметно занервничала. Антон отчетливо осознал это, когда увидел, как трясутся у его новой знакомой руки, которыми она пыталась отпереть дверь. А всего-то и нужно было провести карточкой по замку, но женщина никак не могла попасть в прорезь. Наконец ей это удалось, дверь открылась, и они оказались в холодильной камере. Тут повсюду лежали овощи и фрукты. На одной из полок даже стояли цветы, видимо, приготовленные для торжества. Все сплошь белые розы.

Но женщину цветы не интересовали. Она указала на какой-то сверток, стоящий в углу, и скомандовала:

– Возьмешь это и отнесешь, куда я скажу.

– Хорошо.

Антон наклонился и поднял сверток. Он был не особо тяжел, так что Антон запросто с ним справился. Что было внутри, он не понимал. Какие-то коробки или ящички. Они были небольшие по размеру, но их было несколько штук. Между тем женщина нервничала все сильнее.

– Идем отсюда.

Они вышли из холодильника и направились вверх по лестнице.

– Ты же новенький? – внезапно спросила у него женщина. – Первый день работаешь?

– Да.

– Дай мне свой номер телефона.

Антон растерялся. Эта женщина внушала ему опасение. С чего ему доверять ей? Однако прямо отказать он тоже не мог, и он дал ей номер телефона Романа. Почему он так сделал? Антон и сам не мог толком этого объяснить. Он мог бы продиктовать любой номер, но продиктовал номер Романа. Получив его телефон, женщина немного успокоилась.