Я бы решила, что ему просто хотелось заставить нас немногопоползать, если бы он не пополз сам. Миновав сарай, мы добрались до стены домаи перевели дух.

Окно было рядом, но приблизиться к нему мы не рискнули.Точнее, Матвей нам запретил.

— Он не один, — вдруг прошептал он.

— Откуда знаешь? — насторожилась я.

— А ты послушай. Ходят по меньшей мере два человека.

Я послушала, но, если честно, абсолютно ничего не услышала.Если кто-то в доме и ходил, то, должно быть, перестал.

В этот момент до меня донесся чей-то вопль, негромкий, новпечатляющий, он быстро перешел во всхлипывания, а потом вновь стало тихо.

— Слышали? — зашептала Ленка. — Чего он тамделает?

— Боюсь, мы опоздали, — пожал Матвейплечами, — и вашего друга уже допрашивают.

После его слов мне захотелось бежать отсюда сломя голову.Через минуту я услышала шаги, потом хлопнула дверь, и на крыльцо кто-то вышел.Я осторожно выглянула из-за угла и едва не встретилась взглядом с рослым дядей,который стоял на крыльце. Он хмуро оглянулся и вошел в дом.

— Что будем делать? — прошептала Ленка.

Матвей, сделав нам знак молчать, указал на сарай, и мыпоползли туда.

— Они его нашли, — сразу же заговорила Ленка.

— Кто «они»? — невинно поинтересовался Матвей.

— Убийцы, естественно, кто же еще!

— Прочие вопросы считаю излишними, — кивнул он,словно соглашаясь с ответом. — Но один все же есть. Почему бы нам невызвать милицию?

— Ага, пока они едут, Гошу запросто укокошат, —возразила Ленка. Тут я была склонна с ней согласиться.

— А так они убьют вашего Гошу и смоются.

— Давайте их спугнем, — предложила я. —Позвоним в калитку, вроде мы к Гоше в гости. Можно даже его покричать.

— Соберем соседей, — подхватила Ленка.

— Лучше пехотный полк вызвать, — в тон ей добавилМатвей с самым серьезным видом. — Или БТР.

— А ты можешь? — восхитилась Ленка. — Всмысле, есть такие возможности? — С тем выражением лица, которое украшалоее физиономию, люди не шутят. И Матвею надо шутить завязывать, у Ленки с юморомтуго.

— Я склоняюсь в пользу милиции, — дипломатичноответил он. — Но вам она не по душе. Я все правильно понял?

— Мы против милиции ничего не имеем, — заверилаЛенка. — Просто…

— Пока вы болтаете, там человека мучают, —напомнила я.

— Так вызываем или нет?

— Нет, — твердо ответила подруга. — Они иГошу заберут, и мы ничего не узнаем.

«Зато в милиции узнают о Ленкиных таблетках и написанном наних телефонном номере. Моем, между прочим», — захотелось мне добавить, новслух я ничего говорить не стала.

— Идем звонить в калитку, — вздохнула я. —Может, правда спугнем.

— Постой! А если там не Гошины враги, а как раз егодрузья, а орет он, потому что психический? Тогда мы угодим в ловушку. Их трое,а может, и больше…

— Так, — вмешался Матвей, которому наша болтовняизрядно надоела. — Идите к калитке, звоните, вопите и вообще производитепобольше шума. Но в калитку ни в коем случае не входить! Поняли? Даже есликалачом заманивать будут.

— Кто?

— Идите, — повторил Матвей с потрясшим менятерпением.

И мы с Ленкой пошли. Точнее, сначала поползли, а потом, ужена улице, взялись за руки и неспешно направились к калитке. И тут вышланезадача: звонок отсутствовал, впрочем, как и запор на калитке. Она вообщедержалась на одной петле и имела чисто символическое значение. Мы переглянулисьи позвали:

— Гоша! — Сделали паузу и опять заорали.

Со стороны дома не доносилось ни звука.

— Что будем делать? — зашептала Ленка. Я крикнулаеще раз, с тем же успехом. — Давай в окно постучим, — предложила она,толкнула калитку и направилась к дому.

Со стороны сарая показался Матвей и стал махать руками, ноэтот жест Ленка проигнорировала, подошла к окну и забарабанила по стеклу.

— Гоша, открывай, я знаю, что ты дома. Если ты со своейрыжей, я ей глаза выцарапаю. — Дом тонул в тишине. — Свинствокакое! — возмутилась Ленка и зашагала к крыльцу.

Я бросилась за ней. Матвей у сарая больше не махал руками, ав отчаянии показал нам кулак.

Мы уже были на крыльце. Конечно, стоило проявитьосторожность. А с другой стороны, не будут же в нас стрелять белым днем вбольшом городе?

Никто и не стрелял. Ленка только-только протянула руку снамерением постучать в дверь, как она распахнулась, и показались сразу дверуки, одна схватила за шиворот Ленку, другая меня, и нас молниеносно втянуливнутрь. Дверь за нами захлопнулась, а мы повалились на пол от сильнейшихтычков.

Когда я оправилась от первого испуга, который соперничал сизумлением, очам моим предстало удручающее зрелище. Гоша сидел, привязанный кстулу, и отчаянно мычал, ничего членораздельно он произнести не мог, потому чторот его был заклеен лейкопластырем. Сначала я решила, что мычит он отсочувствия к нам, потом поняла, что все еще хуже. К ногам Гоши был привязанутюг, провод тянулся к розетке, так что ногами парень сучил не зря.

Мы с Ленкой переглянулись и решили, что пришел наш смертныйчас. Психи, которые способны поставить на ноги человеку горячий утюг, способнына все. В том числе запросто могут лишить жизни двух молодых красивых девушек.И я с отчаянием произнесла:

— А мы милицию вызвали. Сейчас приедут.

— Не успеют, — ответил мне мучитель Гоши.

Надо сказать, мучителей было двое, и, если честно, выгляделиони вполне прилично. В том смысле, что ни за что не подумаешь, глядя на них,что перед тобой злодеи. Оба уже дядьки. Один блондин, другой брюнет, довольнокрупные, но физиономии скорее приятные, если б не злобные выражения, которые ихтеперь украшали.

Пристроив нас на полу под присмотром блондина, брюнет шагнулк Гоше, сорвал с его губ лейкопластырь и спросил:

— Последний раз спрашиваю: куда ты его дел?