И все равно не успеют.

Сейчас Эйден должен жестко встретить толпу и открыть огонь, чтобы потом был повод поднять бунт. Как же! Наместник просто зверь, по детям стреляет! Такого наместника – долой! Кровожадной твари не место в Ритхане!

Повод, конечно, найдут и без стрельбы, но Эйден обещал сотрудничество, поэтому должен свою роль отыграть. По плану.

Он может, конечно, попытаться уклониться, поступить совсем не так, как от него требуют, но это ничего не изменит, бунт поднимется все равно. И убитые все равно будут. Только бунт поднимется внезапно, так, как Эйден ожидать бы не мог. А внезапностей он не любил. К внезапности нельзя подготовиться и жертв будет больше.

Толпа приближалась.

– Ворота закрыть! Приготовиться! Ждать!

Ворота, конечно, никого не спасут – не глухие створки, а чугунные узорчатые прутья, с улицы отлично просматривается весь двор. Через забор легко стрелять. Да и залезть по этим завиткам легче легкого.

Значит, полезут.

Пока их немного, человек сто, не больше. Вот только плохо, что большая их часть – женщины и дети. И дети идут впереди.

– С ними нужно просто поговорить, – тихо сказала Тайра, подошла, встала за спиной. – Раздать хлеба, пообещать помощь…

– Вы действительно верите, что это поможет?

Она поджала губы, глядя на него.

Нет, она не верила, конечно. Все понимала, просто ей тоже было страшно.

Просто разум упорно настаивал – так не должно быть.

Дело в не хлебе, не в голоде, и урожай не причем. Сейчас конец лета. Каким бы неурожайным лето ни было, но что-то да собрали. Голод, если это действительно голод, начался бы к зиме, когда скудные запасы начали бы подходить к концу. А то и вовсе к весне. А то, что происходит сейчас – лишь формальный повод. Игра.

– Идите в дом, – тихо сказал Эйден. – Вам здесь делать нечего.

– Вы прикажете стрелять?

– В воздух… – буркнул Эйден. Что ему делать еще?

– Полагаете, они испугаются?

Если их гонят сюда менталисты – не испугаются. Пытаться убедить себя, что толпу можно просто распугать – пустой обман. Но сейчас – это все, что он может.

– Что вы предлагаете? – спросил Эйден.

– Не знаю, – Тайра покачала головой. – А возможно ли эту магию просто снять? И тогда эти люди придут в себя.

– И вы можете снять? – спросил Эйден.

Она не могла. Она даже не представляла, как это сделать, никогда реально не сталкивалась с таким. И даже больше того – заглянув в черные глаза, Тайра могла подхватить эту ненависть тоже. И захотеть убивать вместе с ними. Слишком опасно.

– Лучше близко не подходите, – сказал Эйден. – А то и вас заденет.

– Нельзя просто стоять…

А что можно?

Нет, Эйден на Тайру не сердился, он прекрасно понимал. Лучше делать хоть что-то, лучше перебрать самые безумные варианты, чем делать вид, что ничего не происходит. Иногда лучше ошибиться, чем ничего не делать… иногда хуже. Но заранее угадать нельзя. Каждый решает для себя сам.

– Тайра, а вы не чувствуете магию? Ничего странного?

– Нет, – она даже глаза закрыла, прислушалась. – Так, на расстоянии мне понять очень сложно. Это должна быть либо огромная сила, как у черного круга…

Она замерла.

– Или… чувствую… – сказала неуверенно.

– Где?

– Люди, которые идут сюда. Я чувствую тьму вокруг них, – она глянула на Эйдена, и в ее глазах отразился страх. – Я никогда раньше такого…

– А вы не видели такого потому, что такого не было, или потому, что не пытались рассмотреть? Послушайте, я не пытаюсь ни в чем упрекнуть, но, скорее всего, два года назад все это тоже было. Просто вам было не до того.

Тогда ей хватало своей тьмы и своей боли.

– Наверно… не пыталась, – шепнула она.

– А источник?

– Источник тьмы – сами люди. Если и было воздействие извне, то сейчас нет… или я снова не вижу.

Ужас в ее глазах. Почти паника. И как-то слишком…

– Не бойтесь, – Эйден, смотрел ей в глаза, стараясь говорить спокойно и ровно. – Сейчас ничего страшного не будет. Это только пробный заход.

– А потом…

– Потом мы что-нибудь придумаем.

Толпа уже почти у самых ворот.

– Хлеба! – кричат они. – Дайте нам хлеба! Уходите с нашей земли! Это из-за вас наша земля проклята! Уходите!

Двадцать гвардейцев с карабинами наизготовку замерли и ждут. Одни переглядываются, другие просто стоят… Карабины заряжены. Эйден замечает, как один за другим их снимают с предохранителя, сейчас будут стрелять. Рано… Стрелять рано, он команды не давал.

– Ждать! – крикнул Эйден. – Не стрелять без моей команды!

– А вы уверены, что ваши люди будут стрелять в воздух? – Тайра вдруг испуганно хватает его за рукав. Приказ был, но кто сказал, что ментальное воздействие только на толпу?

– Тайра, что вы видите?

Эйден еще надеется услышать, видит ли Тайра на гвардейцах эту тьму…

Но уже сам видит больше. Видит, как губы Тайры белеют, а глаза становятся темными… проваливаются во тьму. У нее нет никакого иммунитета, та ненависть захлестывает…

И он хватает ее за руки, за плечи, встряхивает изо всех сил.

– Тайра! Нет! Смотрите на меня! Мне в глаза! Успокойтесь, все хорошо! На меня смотрите! На меня! Не думайте о плохом! Не сейчас…

Тайра стоит, застыв, почти не дыша. Кажется, она пытается с этой тьмой бороться.

Получается?

Но она борется.

– Обнимите меня, – говорит шепотом, и сама утыкается ему в плечо.

Он обнимал.

Сейчас не лучшее время для этого, надо смотреть во все глаза, надо действовать, но если отпустить Тайру – будет хуже. Пока она еще здесь, все понимает, но уже чувствует подступающую тьму.

Прижимается к нему крепко, всхлипывает. Эйден осторожно гладит ее по плечу.

Гвардейцы, один за другим, вскидывают оружие к плечу. Готовятся. Пока еще разум и приказ держат их, но это ненадолго. Ненависть сейчас захлестнет, тьма возьмет верх.

– Не стрелять! – пытается Эйден. – Без приказа не стрелять!

– Убирайтесь прочь! – кричал из-за забора. – Чтоб вы сдохли! Сдохнете! Имперские твари!

Из толпы уже летят камни. Один, другой… не много, но хватит, чтобы показать намерения и разжечь ненависть еще больше. Какой-то парень ловко лезет через забор.

– Стоять! – кричат гвардейцы, выходит чуть истерично, потому что понятно – не остановить. – Отошли назад! Отошли от забора!