Вдова одарила ее беззубой улыбкой.

– Когда жевать не можешь, поневоле научишься варить суп.

Бульон проникал Клевер в самое нутро, восстанавливая силы.

– А Пестик все еще у вас?

– Давно его не видела. Пока я была повитухой, Пестик спас много жизней, а уж потом я одолжила его Минивер для экспериментов.

– Вы ее знали?

– Я знала, чем она занималась. Пестик, конечно, чудо, но пользоваться им – ох, это был сущий ад. Нужно было стереть тридцать человеческих зубов, чтоб получить щепотку Порошка. Но стоило Минивер увидеть одного спасенного им человека, и она захотела исцелить десятерых, сотню. Она хотела… умножить его силу, сочетая с другими диковинами, чтобы лечить не только телесные недуги.

– Не только телесные?

– Я о других недугах: нищете, рабстве, войне, – вдова скорбно покачала головой. – Сейчас это звучит странно, но твоя матушка умела повернуть дело так, что чудесные вещи казались возможными.

– Это Старьевщик Уиллит ее убил?

Сначала вдова Хеншоу, казалось, не услышала вопроса. Она задумчиво жевала беззубыми челюстями, шевелила губами и поджимала их. Клевер уже собиралась переспросить, когда старушка отложила вязание.

– Твой отец собирался тебе рассказать, когда ты подрастешь, но теперь уж он не сможет, верно? А ты уже не ребенок. Ты только что умерла и вернулась – такого и со мной не бывало. Поэтому я скажу тебе горькую правду. Твоя мама не умерла.

Клевер открыла рот, но не смогла говорить – в горле застряла сотня вопросов.

– Она ведьма, – прошептала вдова.

– Как… Что вы такое?..

– Если будешь так подпрыгивать, ничего не скажу, – проворчала вдова Хеншоу, забирая у Клевер миску, пока остатки супа не расплескались. – Она была не просто собирательницей, твоя матушка. Вечно что-то пыталась подправить, улучшить. Что будет, если вылить море ромашкового чая на Уголек? Тогда из этого получилось много пара, как сейчас помню. А что случится, если растереть Пестиком изумруды вместо зубов? Ну, и разрушила несколько отличных изумрудов. Будь у нее побольше времени, Минивер могла бы изменить мир, спасти нас от самих себя. Но что-то пошло не так, и случился настоящий ужас.

– Пожар…

– Да какой! Быстрый и скверный… Полгорода сбежалось на помощь, но спасать уже было нечего. Цапля…

Клевер вздрогнула.

– Стало быть, про Цаплю ты уже знаешь? Не волнуйся – в ту ночь была гроза, и Цаплю погасил обычный дождь. Такая уж выдалась удача, а не то весь город заполыхал бы. Но не только она скрывалась в том огне, что сожрал ваш дом. Рассказывали потом разное, каждый заметил свое в этом пламени: кому-то слышалась музыка, кто-то видел, как валил едкий зеленый дым… Но почти каждый видел чью-то охваченную огнем фигуру. Она прорывалась сквозь ад, горела заживо, а глаза у нее светились, будто молнии. Одни уверяли, что это демон, которого призвала Минивер. Другие – что это была ведьма, которая позавидовала твоей матери и явилась уничтожить ее, пока Минивер не набрала еще больше силы. Позже, когда стали появляться гнусы, ту ведьму окрестили Штопальщицей. Почти все до сих пор уверены, что это она и убила твою матушку. А ну-ка тихо! Лежи спокойно да слушай.

Отца твоего вызвали тогда к больному, и он уже порядочно отъехал от города, когда увидел зарево на полнеба и тут же вернулся. Как ни пытались его удержать, он трижды вбегал в это пекло, все пытался найти тебя. Голову он обернул шерстяным одеялом, а борода все равно обгорела начисто. Только когда рухнула крыша, Константин совсем обессилел и свалился в сточную канаву, только что не замертво. И тут-то вдруг ты и показалась – ползла по угольям, как ящерка. Он сказал, что ты была вся в саже и горячая, как чайник, но целехонька.

Он схватил тебя на руки, умыл тебе личико своими слезами и все не мог поверить, что это в самом деле ты. А как поднял голову, то и увидел ту ведьму, совсем рядом. Она сгорала заживо, волосы полыхали факелом, а она все рылась в бревнах, тебя искала. Никто не оказывался к ней ближе, чем Константин, – никто не рассмотрел ее так же ясно, как он. И то, что он увидел, так сильно его напугало, что он тут же бежал прочь из города и больше не возвращался. Бросил практику, друзей, все, что имел, чтобы спрятать тебя в глухой деревушке у дальнего озера. Подальше от беды.

У Клевер пересохло во рту, сердце билось так, словно хотело выбраться из-под горящих развалин.

– Это действительно была…

– Он так никогда и не сказал. Ни разу. Ты же сама знаешь, как трудно было вытянуть из него хоть словечко, если он того не хотел. А только я смекнула, а теперь, наверное, и ты можешь.

– Мама? Она – Штопальщица? – где-то в глубинах сердца Клевер поняла, что это правда. – Но почему он оставил ее? Почему не…

– Она превратилась в нечто ужасное. Рассказывают, будто Штопальщица кричит двумя голосами, что она склеена, как разбитая тарелка. Привидение. Призрак. А я думаю… да нет, я, конечно, не знаю наверняка…

– Говорите! Пожалуйста…

– Ну, я думаю, что Константин был очень зол. Когда увидел, что натворила Минивер. Когда увидел, как она рисковала тобой.

Клевер крепко схватила вдову за руку.

– Но как я выжила? Как оказалось, что я – диковина?

Вдова снова уложила Клевер на постель.

– Никто не знает, что случилось той ночью, но это изменило тебя. И твою мать изменило, да так сильно, что Константин старался никогда об этом не вспоминать. И ты меня послушай: лучше считать, что Минивер умерла. Понимаешь? Та, что вышла тогда из огня и искала тебя, – может, она и была когда-то твоей матерью, но это уж больше не она. Вы обе выбрались из пламени – но по-настоящему выжила только ты.

– Что же так изменило нас?

– Никто не знает.

– Она наверняка знает!

Вдова поцокала языком.

– Так пойди и спроси у нее. Только ты ведь знать не знаешь, где ее искать. А если бы и знала… даже если бы смогла пробраться по пустошам, мимо гнусов, к ее тайному логову в горах, ты что же, думаешь, она станет тебя потчевать чаем да печеньем? Ведьма, которая крадет у малых деток зубы, – не Минивер Элкин. Ее больше нет.

Клевер хотелось закричать во весь голос. Она оказалась ближе, чем когда-либо, подобралась к пониманию всего, что случилось с ее семьей, – еще чуть-чуть, и она узнала бы, что за злосчастная искра до основания сожгла весь ее мир. И все же эта тайна оставалась недоступной. У девочки голова шла кругом.

– Почему вы мне не рассказывали?

– Я обещала твоему отцу. Он хотел, чтобы ты жила в покое. В безопасности.

– В безопасности… – Клевер покачала головой.

Вдова пожала плечами.