Проведя в ожидании чуть более получаса, я решил покинуть комфортный, но надоевший салон и выбрался в зной остывающей, но все еще жаркой пустыни. Усевшись на крыше броневика, я посмотрел вверх. Обычно насыщенный пылью воздух Такла-Макан сегодняшней ночью был удивительно прозрачен. В чистом небе без труда читались знакомые созвездия. Я выпустил на разведку звено кибернетических «стрекоз» и, продолжая любоваться звездами, вспомнил свой разговор с Вернером Хенке, состоявшийся несколько дней назад, за пару часов до африканской операции. Тогда, обнаружив офицера в зале роскошной библиотеки базы «Валькирия», я запоздало поинтересовался у него, как прошла поездка на могилу родителей. Закрыв книгу перед собой, Вернер печально улыбнулся, а потом долго смотрел куда-то мимо меня. В зале пахло типографской краской, бумагой и старым деревом, тихо отмеряли секунды часы на стене. Я взглянул на обложку книги. Это была «Аргонавтика» Аполлония Родосского. Наконец, мой товарищ вздохнул и произнес:

— Никого и ничего нет. Нет родителей и нет Дрездена, который я знал в юности. Мои ровесники давно умерли, а те немногие, кто еще жив, превратились в глубоких стариков. Люди вокруг живут какой-то другой, незнакомой мне жизнью. Будто я попал в иной, совершенно чуждый мне мир. Все, что я любил, что и поныне греет сердце, осталось только в воспоминаниях и снах. — На минуту Вернер задумался. — И знаешь, что случилось потом, командир? Я заскучал по Антарктиде, Шумеру и даже по тесным отсекам «восьмерки», откуда мы «прыгнули» в Гималаи. Неожиданно все это оказалось мне роднее и ближе, чем те места, которые я когда-то считал родным домом.

Тогда я промолчал в ответ, лишь по-дружески хлопнув Вернера по плечу. А теперь, сидя посреди ночной пустыни и рассматривая золотые россыпи в темноте над головой, я и сам испытал приступ моей застарелой «звездной болезни», внезапно стиснувшей сердце.

Песчаная буря обрушилась на нас, когда до места, где предположительно укрылся Каммлер, оставалось менее четырех километров. «Стрекозы» уже дали картинку гряды скал с притулившимися у подножий остатками зданий из неотесанных камней, а сканеры сообщили о повышенном электромагнитном излучении, как внезапно налетевшая лавина песка ударила в борт нашего автомобиля, чуть не перевернув его. По бронированному корпусу застучали стаи поднятых в воздух камней. В кабине стало темно, светились лишь приборы. «Стрекозы» стали одна за другой выходить из строя.

— Каммлер? — посмотрел на меня сидевший рядом Вернер.

— Что скажешь, Магдалена? — обернулся я назад, бросив руль быстро завязшей в песке машины.

Девушка сидела в кресле, среди мониторов радаров и компьютеров. Глаза ее были прикрыты, подрагивали длинные ресницы. Костяшки тонких пальцев, сжимавших капсулу с хрустальными пластинами, побелели.

— Он совсем рядом, под этими скалами, — после долгого молчания произнесла Магдалена и продемонстрировала нам фрагмент карты местности. В подтверждение ее слов ожил монитор антирадара — нас прощупывал чужой сканер. Теперь следовало принять решение — организовать массированную атаку силами Альянса или пойти самим.

— Сами разрушим машину и возьмем Каммлера. Так надежнее, — нахмурилась Магдалена, чувствуя мои сомнения.

— Что скажешь, Вернер? — обратился я к Хенке.

— Идем! — решительно кивнул офицер.

В полной тишине мы еще раз перепроверили оружие, амуницию и шумерских полевых кибермедиков. Буря тем временем стала стихать, а вернее, покатилась дальше на север, в сторону Тянь-Шаня, у подножия которого и захлебнется.

Плотная песочная завеса все еще прятала восходящее солнце, когда мы начали освобождать колеса броневика. С этой проблемой мы справились быстро и часом позже были уже у скал. Активировав, отряд «пауков», наш отряд покинул «Хаммер» и цепью двинулся сквозь нагромождение скал и почти скрывшихся в песке остатков уйгурских построек. Бронированные шлемы с мощными фильтрами позволяли нормально дышать в мутной пелене песка и пыли, окружавших нас, а чувствительные сканеры невидимыми щупальцами тщательно изучали территорию вокруг. Но более всего я, как и прежде, надеялся на свою интуицию и быстроту реакции.

— Здесь, — прозвучал голос Магдалены, и я не мешкая направил к руинам у самой большой скалы пару «пауков».

Нырнув под высокую и широкую арку, киберы сразу же доложили о наличии в камнях замаскированных сканирующих устройств, а также передали изображение вырубленного в скале, на высоте полуметра от поверхности пустыни, широкого туннеля, под углом уходящего вглубь скальной гряды. Я не замедлил дать «паукам» команду нырнуть в проход и проверить его.

Тем временем компьютер «Хаммера» доложил, что к нему приближаются три вооруженных человека. Увешанные оружием и портативными сканерами, плечистые фигуры в бронежилетах и шлемах не оставляли сомнений, что мы прибыли по нужному адресу. Дав команду дистанционной ракетной установке, скрытой в крыше броневика, уничтожить вражеских разведчиков, я, прикрываемый Магдаленой и Хенке, заторопился к входу в туннель. Взлетев на полуметровую ступень, я сорвал со спины трубу переносного ракетомета и отправил в чрево уходящей в скальную породу наклонной шахты мощный «таран». Быстро набирая скорость, тяжелая стальная стрела весом в пятнадцать килограммов, напичканная электроникой и гелланской взрывчаткой, устремилась вперед, к створкам бронированных дверей, которые уже облепили «пауки» — наводчики, корректирующие траекторию ее движения. Вакуумный «взламыватель» ударил в цель там, где «пауки» вычислили самое слабое место. Мощный взрыв вырвал одну из створок вместе с пластами прилегающей скальной породы и отправил этот сметающий все на своем пути вал дальше, в глубь цитадели Каммлера. Когда пыль и град камней осели, «Зигфрид» «обрадовал» меня докладом, что свод стометрового туннеля с большой долей вероятности должен вот-вот рухнуть.

— Найдите второй вход. Откуда-то появилась та троица, с которой «разобрался» броневик. А я, пожалуй, попробую пройти здесь, — сообщил я в коммуникатор и, оставшись один, устремился по туннелю вниз. Держа наготове рукоятку силового щита, который, хотелось верить, сможет помочь в случае обрушения свода, я быстро достиг разбитых ворот. За ним оказалась большая площадка лифтовой платформы. Но ступить на нее сразу мне не удалось. Пришлось отпрянуть в сторону и воспользоваться приготовленным энергощитом, когда засевший среди обломков уцелевший коммандос решил прибегнуть к помощи гранатомета, чтобы остановить меня. Расшвыривая вокруг осколки металла и куски камня, граната ударила в стену туннеля рядом. Своды над головой начали рушиться. Сначала прикрываясь энергощитом от рассыпающегося потолка, а затем парируя им плазменные заряды, сменившие гранаты, мне удалось пересечь линию ворот. Прижимаясь к дрожащим стенам, я стал вколачивать в последнего защитника платформы пулю за пулей, пока облаченный в тяжелые бронированные доспехи воин, наконец, не присоединился к товарищам, павшим от взрыва несколькими минутами ранее.

Переступив через дымящиеся тела, я добрался до кнопок управления платформой. Переламывая в стыках каменную крошку, плита тяжело пошла вниз. Я снова бросил взгляд на трупы у моих ног. Кто были эти люди? Что двигало их поступками и ради чего они погибли? Были, и не стало их. Превратились в тлен. Вспомнит ли о них теперь кто-нибудь кроме убийцы? Мотнув головой, я отвернулся и вновь заставил себя превратиться в хладнокровную боевую машину, которая занята лишь вычислением алгоритма боя.