class="p1">– Ну, бабоньки, – деловито произнёс он, – за сколько времени вы этих пациентов отработаете?

– А они точно важные информаторы? – с сомнением спросила Марго.

– Точнее некуда, – заявил мундимориец. – Так что насчёт сроков?

Женщины молчали. Готфрид ждал ответа, время от времени переводя взгляд с одной из них на другую.

– Три-четыре месяца, – проговорила, наконец, Марго. – Довольно сенситивный тип, ничего сложного.

– А что так долго? – возмутился мундимориец. – Если ничего сложного – то можно и быстрее.

– Не нравятся сроки – ищите других специалистов.

Готфрид недовольно прищёлкнул языком и постучал по столу своими длинными пальцами. Терять Маргариту он не хотел. Иногда на её пышной груди клиенты со слезами рассказывали свои детские травмы и секретные коды.

– А что у тебя? – спросил мундимориец, обращаясь к Фриде.

Фрида бросила на него мимолётный, неуверенный взгляд и тут же опустила глаза.

– Полгода минимум, – тихо произнесла она после паузы. – Там основная акцентуация личности – эпилептоид… Короче, тяжко придётся.

Транслятор Дюнделя не мог принимать звонки. Люди генерала устроили так, чтобы подписка была оплачена лишь на те каналы, где не было обратной связи. Несмотря на это, Дюндель умудрился создать себе аккаунт на форуме автолюбителей. Прощаясь, Маргарита запомнила адрес его страницы. В один прекрасный день елдыринец нашёл там сообщение:

«Привет. Помнишь меня? (ночь после клуба и стесняшки). У меня есть то, что ты просил. Увидимся?»

Дюндель знал, что Маргарита достала для него стихи. «Мне позарез нужно с ней встретиться!» – сказал он Антохе. Тот, задумавшись, спросил про Фриду. Вот уже много дней он украдкой вспоминал её с упоительной дрожью. Будучи прагматиком, Антоха понимал, что они с Фридой никогда больше не увидятся. Теперь, когда встреча стала возможной, он воспрял духом. В конце концов Антоха и Дюндель «наехали» на мундиморийцев. Ребята угрожали пойти к генералу и в консульство. Мундиморийцы якобы сдались под напором.

Девушек пригласили приехать через пару дней. Изнывая от предвкушения, Антоха готовился уволочь Фриду в спальню сразу же, как только она переступит порог квартиры. Однако не тут-то было: Марго явилась одна. Её подруга якобы сильно проcтудилась и передавала всем большой привет. Несолоно хлебавши Антоха скрылся у себя в комнате, громко хлопнув дверью. «У него, наверное, что-то болит?» – невинно спросила Марго.

На этот раз в жилище Дюнделя царил идеальный порядок. Заметив это, гостья одобрительно усмехнулась. На секунду замявшись, елдыринец жестом пригласил её присесть на ковровое покрытие, где он художественно разложил подушки. В комнате не было другой мебели, кроме кровати и гардеробной.

– Ну что, – интригующе сказала Маргарита, – готов увидеть сокровища древних гуманоидов?

Дюндель нетерпеливо кивнул. Тогда Марго полезла в сумочку и достала оттуда три небольших предмета продолговатой формы. Каждый из них был похож на сливу, продольно разрезанную вместе в косточкой.

– Это ещё что такое? – изумлённо спросил молодой человек.

Марго показала ему, как пользоваться голограммами. Необычная технология привела елдыринца в восторг. Смущаясь, он впервые попробовал «полистать» удивительные книги… Одна из них называлась «Есенин», вторая – «Блок», а третья – «Пастернак».

– Прикольные названия, – заметил Дюндель. – Интересно, что они обозначают?

– У меня для тебя есть ещё одно неприличное удовольствие, – произнесла Маргарита и медленно достала из сумки небольшой пакет стесняшек… Это была их с Дюнделем постыдная тайна.

– Ух ты, разноцветные! – воскликнул Дюндель.

– Заваривай перколятор, – сказала Марго. – Я покажу тебе, какие из стихов нравятся лично мне.

Весь вечер они читали и обсуждали поэзию. Рольшторы были опущены: мало ли, какой беспилотник застанет парочку за непристойным занятием? Содрогаясь от неведомого чувства, Дюндель заворожённо улавливал изящные рифмы: бледный отсвет неведомой эпохи, упоительный экстаз творчества, далёкое сияние истинного таланта… Это были всего лишь переводы на общегуманоидный язык, но даже они потрясли елдыринца до глубины души.

Сумерки сменила плотная, тягучая темнота. Всё пространство комнаты было освещено лишь голограммой. Утомлённые чтением, ребята в задумчивости сидели, допивая уже которую чашку сладкого кофечая. Гостья не спешила уходить; видя это, Дюндель смутился. Его душа находилась в тонком, трепетном состоянии, и ему совсем не хотелось близости. Однако он знал: синица в руках – это то, от чего никогда не откажется нормальный мужик. Он, в конце концов, не какой-нибудь импотент, чтобы не домогаться женщину, которая оказалась в его комнате. Из чувства долга, из какой-то благодарности он опустил свою руку Маргарите на плечо… Та мгновенно придвинулась ближе.

– Малыш, – сказал Дюндель, – посмотрим вместе какой-нибудь сериальчик?

Сериальчик попался на редкость плохонький – и впервые в жизни Дюндель почувствовал его ужасающую фальшь. То, с чем он столкнулся, так сильно контрастировало с убогой действительностью массовой культуры, что ему сделалось не по себе. Желая поскорее закончить вечер, он полез целоваться к Марго. Она, конечно, была не против.

Елдыринцы говорили подругам, что недавно прибыли в Мундимору и ещё не успели обзавестись средствами связи. Общались они на форуме, куда впервые написала Марго. Когда речь шла о запрещённой литературе, приходилось выражаться кодовыми фразами. Это было даже весело: Дюндель чувствовал себя героем шпионского фильма. Однажды Марго вздумалось выгулять подопечных. «Я знаю, что делаю!» – заявила она Готфриду, и уже на следующий день елдыринцев отпустили подышать свежим воздухом. На этот раз Фрида всё-таки явилась, но в конце концов уехала домой. «Таких жеребцов нужно сначала немного помучить, – говорила она, имея в виду Антоху. – Иначе они попросту тебя не оценят».

Марго и Фрида всё чаще приходили к елдыринцам. У каждой из них была своя легенда. Фрида якобы жила с родителями и работала маникюрщицей. Маргарита якобы делила аренду с несколькими подругами. Дюндель никогда не задумывался о том, сколько стоит снять старинный особняк неподалёку от императорской зоны. Следуя своей насмешливой фантазии, Марго представилась «почасовой няней-сидекой». Её давние научные работы были посвящены олигофрении у детей.

Вместе ребята гуляли и смотрели сериалы. Мундиморийцы как будто успокоились и не обращали на всё это безобразие никакого внимания. Просить у них деньги было унизительно, однако время от времени ребята водили девушек в недорогие заведения. Часто подруги платили сами за себя. Тогда Антоха думал, что феминизм, возможно, не так уж и страшен для нормальных пацанов.

Дюндель начинал всё больше волноваться о предстоящем прослушивании. Ему очень хотелось поделиться мыслями с Маргаритой, но это вскрыло бы всю его ложь. Он скорее стеснялся, нежели боялся предательства. Будучи в смятении, он не знал, что делать. Несмотря на безнадёгу, Дюндель понимал, что за последнее время его душа обогатилась частичкой чего-то важного.

– Знаешь, – признавался он Антохе, – иногда мне кажется, что Марго… как бы это объяснить получше… Она как будто тоже мне друг, понимаешь?

Антоха