он всегда терялся, когда попадал в торжественную обстановку. Дюндель сообразил, что девушка приняла их за небольшую группу. Боясь, что Антоху выгонят, он поспешно произнёс:

– Наш коллектив называется «Суровая Мошонка».

Зумбулянка внесла их данные в голографический бланк. Дюнделю показалось, что он уже видел её ранее. Возможно, она была одной из тех, за кем пытался ухаживать неумелый Фридрих – как раз тогда, когда они вчетвером ходили в «Золотую клетку».

– Давайте сюда ваши радужки.

С этими словами зумбулянка встала и взяла со стола иридосканер – продолговатый предмет на толстой рукоятке. Каждый из ребят по очереди подставил ей оба глаза.

– Теперь верните мне визитку маэстро Харальдюфа, – сказала она после всех необходимых процедур.

– А как же мы попадём на прослушивание? – испуганно спросил Дюндель.

– Не волнуйтесь, вас пустят по данным сканирования, – улыбнулась зумбулянка. – Прослушивание состоится четвёртого шопенгауэра в пятнадцать часов шестьдесят пять минут.

– Это же через целых три дня! – возмутился елдыринец. – А раньше нельзя прослушаться?

Зумбулянка снова улыбнулась: до чего же забавный парень.

– Ну и календарь у этих мундиморийцев, – мрачно заметил Антоха, когда они с Дюнделем вышли из здания. – Шопенгауэра какого-то придумали – еле выговоришь. То ли дело у нас на Кривоцыце: теплыбрь, дождибрь, депрессябрь, морозябрь…

– Ага, – согласился Дюндель. – В дождибрь хорошо грибы собирать …

Сердце Антохи сжалось от невольного воспоминания: в дождибрь его мать всегда закатывала разносолы. А ещё приходил дядя Кеша: в доме у Гоблиновича было нетоплено, и иногда он ночевал у сестры. Тогда Антоха украдкой носил в гараж солёные вешенки, и они с друзьями закусывали ими «Саню Бумера». Играла душевная музыка – шансон или рэпчик; на улице было слякотно и мерзко, а у ребят – сухо и тепло. Домой возвращались через пустырь, поэтому в гараже всегда стояла лишняя пара резиновых сапог. Она, наверное, до сих пор там стоит – в гараже…

Пытаясь побороть невыносимую горечь, Антоха зашагал быстрее. Дюндель невольно засеменил следом. Трое суток им предстояло бродяжничать, скитаясь по чужому городу. Сектор Ада-Лавлейс выглядел ещё наряднее того места, где жил Фридрих. Где-то высоко – между небоскрёбами – проходила аэротрасса; повсюду были офисные здания, кафе, рестораны, дорогие бутики. Местные новости вещали с огромных мониторов; иногда они прерывались на социальную рекламу. «Муж-добытчик, жена-домработница – идеальная семья!» – провозглашали электронные плакаты. Многие дома были украшены лепниной и одновременно имели аэропарковки. Их то и дело сменяли зеркальные строения в стиле позднего постмодернизма, и на каждом этаже красовались цветущие террасы.

– Да уж, – усмехнулся Антоха, – в таком райончике бомжам не рады…

Ребята шли по дороге и таращились на всё подряд. Мимо проносились остроносые автомобили, громоздкие аккубусы и ещё какие-то продолговатые фургоны. Глядя на них, друзья рассуждали, как работают эти штуки.

– Народ здесь пафосный, – заметил Дюндель. – Сразу видно, зарплаты хорошие.

– А по-моему, все они на гомиков похожи, – брезгливо отозвался Антоха.

Прохожие пестрели разнообразием нарядов: мундиморийцы в строгих костюмах, зумбуляне в ярких кедах, ириасцы в шароварах с громоздкими цепями… Особый интерес ребят вызывали, конечно, девушки. Это было настоящее пиршество для глаз – почти как в «Золотой клетке»: изящные платья, открытые ноги, витые локоны, богатые кружева, мудрёные ботинки… Иногда попадались такие же красивые и элегантные женщины, как Марго и Фрида. На них друзья не смотрели: слишком живо было воспоминание о недавнем фиаско.

Весь день прошёл в праздном шатании. Оба елдыринца устали и проголодались. Денег было в обрез; ребята экономили их на тот случай, если прослушивание пройдёт неудачно. Тогда они планировали ехать в консульство. Чтобы добыть себе ужин, друзья решились выступать возле остановки: Дюндель читал рэп, а Антоха собирал деньги в полимерный стаканчик. Это было довольно унизительно. «Ничего, зато мать не узнает», – успокаивал себя елдыринец. Оказалось, что в Каролин-Порко живут высокомерные снобы, среди которых нет-нет да и попадётся добрая душа. Собрав немного денег, ребята зашли в лавку и купили себе поесть.

Темнело, и улицы города становились ещё красивее. Насытившись, елдыринцы бродили в поисках ночлега.

– Слышь, Дюндель, я вот что думаю, – говорил Антоха. – Вот станем звёздами – а вдруг нас генерал тогда выследит?

– Мы Харальдюфа попросим помочь, – отвечал Дюндель. – Харальдюф – большая шишка и наверняка может всё что угодно.

Воздух уже не пьянил, а потрясения сгладились. Привыкая к шумной жизни оживлённого мегаполиса, ребята замечали то, чего не видели раньше. К примеру, внимание Дюнделя привлёк автомат с напитками.

– Посмотрим, что за ерундовина? – предложил он другу.

Ребята много раз видели подобные автоматы на улице, но никогда ими не пользовались. Штука выглядела крайне любопытно. Подойдя ближе, друзья принялись рассматривать красочную жестянку со множеством ярких символов. Меню, впрочем, было довольно стандартное: стесняшки, горячий кофечай и сладкая вода.

– Ух ты не фига ж себе! – возмутился Антоха, увидев цену. – «Всё по двадцать пять космотугриков» – они что, сдурели?

– Смотри, здесь ещё сказано «Товар можно приобрести за один карло-саган чистого энтузиазма»…

Переглянувшись, друзья продолжали пялиться на яркие буквы. О чистом энтузиазме они уже слышали на борту корабля Хельмимиры, однако это воспоминание было напрочь забито последующими невзгодами. Ни в одном из фильмов или сериалов елдыринцам не попадалось ничего подобного. Помимо платёжного сканера и терминала для наличных, на панели машины была ещё одна ячейка с указателем «Вставьте палец руки»… Недолго думая, Дюндель подошёл и засунул туда мизинец: его, если что, было не жаль.

Раздался негромкий звук, и на экране автомата появилась надпись «Выберите товар». От неожиданности ребята слегка вздрогнули, однако Антоха не растерялся и выбрал сладкую воду. Внезапно что-то схватило Дюнделя за мизинец, и он как будто оказался в каучуковых тисках… Несчастный громко вскрикнул и попытался освободиться, однако автомат зажал его ещё сильнее.

– Отпусти меня, сволочь! – испуганно вопил Дюндель, бессмысленно дёргая пойманную руку.

Пытаясь помочь, Антоха несколько раз ударил проклятую машину. Внезапно Дюндель почувствовал, как у него потемнело в глазах… В одно мгновение хватка ослабла. Автомат буднично загудел, а внутри него послышалось негромкое журчание сладкой воды.

– Что это, мать его, было?! – воскликнул Дюндель, рассматривая покрасневший палец.

Антоха таращился на него ошарашенным взглядом. Заметив, что внутри автомата появился какой-то предмет, он аккуратно отодвинул заслонку…

– Не лезь туда, идиот! – закричал Дюндель. – Оно сожрать меня пыталось!

В камере автомата стоял обычный стакан со сладкой водой. Мучаясь от любопытства, Антоха быстро схватил его – так, чтобы чёртова машина не успела оттяпать ему руку. Заслонка, впрочем, не думала падать. Поднеся лимонад к носу, елдыринец задумчиво принюхался… Лимонад как лимонад – ничего особенного.

– Брось его! – посоветовал Дюндель.

Несмотря на предостережение, Антоха всё же