— Кажется, тебе пора подпитаться магией.

— Кажется, да, — грустно согласился Элор. — И… если ты устал, хочешь отдохнуть, можешь меня не сопровождать.

— Да, я устал. Спасибо за понимание.

Его комнату я покинула спокойно, так же спокойно вошла к себе.

Обошла утопающую в полумраке постель. Отбросила в кресло книгу…

То, что поцелуй с Элором совершенно меня не тронул, было настолько поразительно, странно, почти неправильно, что я не знала, как это воспринимать. Словно кусочка мира не хватало.

«Это правильно. Это всё усталость. Усталость и потрясения… я просто устала», — повторила я про себя и решила лечь спать. Мне правда требовался отдых.

* * *

«Она не расскажет».

Короткое послание Дариона успокоило и удивило одновременно. Под «она» он явно подразумевал императрицу Ланабет, чудом вернувшуюся во дворец, и «не расскажет» скорее всего относилось к моему большому секрету.

Но как ему удалось с ней поговорить?

Мне казалось, после обретения избранной император Карит затащит её в самую глубокую сокровищницу и…

Впрочем, это же Ланабет: скорее дворец рухнет, чем она в сокровищнице согласиться сидеть. Ещё окажется, что она с сегодняшнего дня вернётся к своим императорским обязанностям, построит всех и вся, в том числе и счастливого мужа.

И хорошо, что Дарион догадался с ней договориться: сейчас я не в том состоянии, чтобы проходить испытания. Я проснулась разбитая, словно меня только что поколотили големы, а сверху свалилась каменная плита, и магии опять не хватало, и я не хотела думать о поцелуе с Элором, странных ощущениях в этот момент — или вернее об отсутствии ощущений, хотя должна этому просто радоваться.

Но, похоже, у меня не было особого выбора, кроме как сидеть и думать обо всём, потому что к службе меня возвращать не спешили, а ведь в мире наверняка происходило много всего интересного…

* * *

Делать было нечего.

Нечего было делать.

И что с этим делать — тоже не понятно.

Элор, кажется, обиделся на меня за холодный поцелуй или просто решил побыть один. Зато приходила сначала Сирин, потом Вейра. Они стучались в дверь, просили пустить, но я делала вид, что меня нет.

Постепенно ожидание становилось невыносимым из-за безумных фантазий о том, что сейчас происходит в мире после всех потрясений.

Я хотела в почищенное ИСБ.

Хотела узнать, кто служил Культу.

Заняться чем-то полезным.

Да хотя бы делами своих вассалов.

Даже бюджетные документы готова разобрать и пересчитать, лишь бы чем-нибудь заняться.

Но из всех доступных дел у меня был лишь отдых да простые упражнения вроде поднимания кровати, разминки крыльев, отжимания с секретером на спине — в общем, всякая не слишком отвлекающая ерунда.

От нечего делать я как раз стояла на руках, удерживая ногами кресло, когда в дверь резко постучали.

— Халэнн, можно войти?

Элор нарисовался. Я глубоко вдохнула. Старалась не думать о нём, но он явился, и я опять вспомнила поцелуй.

Я же хотела меньше на него реагировать, почему теперь меня это беспокоит? Радоваться должна.

— Халэнн, ты в порядке?!

— Да! — Я резко подтолкнула кресло вверх, перевернулась и успела поймать его в полуметре от пола. Поставила возле секретера и направилась к двери.

Стоило её открыть, Элор стремительно вошёл внутрь:

— Это переходит все границы! — Увидев расставленные на полу письменные принадлежности, Элор умолк и посмотрел на меня. — А ты что делаешь?

— Скучаю. Что у тебя случилось? — я уселась в кресло.

Потоптавшись, Элор не выдержал и подобрал с пола перья и чернильницу, вернул на секретер. Опёрся на него бедром и возмущённо сообщил:

— Люди обнаглели. Просто страх потеряли. Кажется, мир катится в Бездну!

— Да? — я почти навострилась, хотя что-то мне подсказывало, что Элор заговорит не о том, что меня сейчас действительно беспокоит.

— Совершенно в край обнаглевший человек только что предложил мне организовать ему разрешение на деятельность во всей империи и подсказать, какие взятки дать некоторым ответственным лицам и драконам. За разумное вознаграждение. И ещё надеялся, что я ему разрешу в рекламе написать, что я его деятельность одобряю. Я. В рекламе. Женских салонов. Куда катится мир?! — выпалив это почти на одном дыхании, Элор поднял с пола и пачку листов, аккуратно положил на секретер. — Валерия своих друзей совсем распустила. А Вейра — представь, она решила его поддержать, хочет участвовать в деле!

— Я ничего не понял, — облокотившись на подлокотник, я уткнулась щекой в кулак. — Что случилось?

Конечно, я догадалась, что речь идёт о Тарлоне — приятеле Валерии и её компаньоне, с которым мы посещали Нарнбурн. Похоже, человек действительно окончательно потерял страх, и это плохо. Как бы остальные люди не стали брать с него пример.

Элор поднял с пола книгу в яркой немного промятой обложке, повертел её в руках, задумчиво разглядывая:

— Он предложил мне поучаствовать в деле. Вёл себя нагло.

— Он со всеми такой. Не думаю, что это персонально к тебе такое отношение, если ты переживаешь, что он ощутил твою слабость и поэтому ведёт себя неподобающе.

Задумчиво глядя на книгу, Элор положил её на столешницу. И неожиданно присел передо мной на корточки, заглянул в лицо.

— Что? — не выдержала я этого пристального взгляда.

— Халэнн, что тебя беспокоит?

— Помимо того, что меня посадили под домашний арест, отстранили от всех дел и не дают общаться с вассалами?

— Только это?

— А этого, на твой взгляд, мало?

— М-м, наверное, нет. То есть… — вздохнув, Элор сел на пол и привалился спиной к ножке секретера. Тот, не выдержав его тяжести, стал со скрипом отодвигаться, и тогда Элор пересел к креслу, устроился затылком в ложбинке между подлокотником и моим коленом. — Я понимаю, ты-то физически и магически не ограничен, наверняка тебе ужасно обидно сидеть взаперти ни за что, ведь откуда тебе знать, что там твои родственники-менталисты задумали, даже не смотря на твою связь с… сестрой… Ты из-за неё на меня обиделся?

— О чём ты?

Элор обхватил мою лодыжку, провёл кончиками пальцев по обнажённой стопе…

— О вашей связи, похожей на связь избранных. Для тебя она была практически второй половиной, самым близким существом. Обычно я стараюсь не думать об этом.

— Почему?

Элор пожал плечами, продолжая скользить пальцами по моей коже.