Он до сих пор гнал от себя мысль о том, как к ней отнесутся«возлюбленные» родичи, когда она возвратится к ним, побывав в постели врага.

Остаться навсегда холостяком, не имея детей и наследников, —весьма непривлекательная и неприемлемая перспектива.

Можно, конечно, жениться на Дженнифер, но этот вариант дажене подлежит обсуждению. Жениться на ней я обрести заклятых врагов в лице новыхродичей, равно как и жену, благодаря своей верности склоняющуюся на их сторону,недопустимо. С таким браком поле битвы переместится в его собственный дом,тогда как он ищет лишь мира и согласия. Одно наслаждение, которое дарит впостели ее самозабвенная невинная страсть, еще не причина устраивать себежизнь, состоящую из постоянных раздоров. С другой, стороны, она — единственнаяженщина, которая занималась любовью с ним, а не с легендой о нем И заставлялаего смеяться, как никогда не заставляла ни одна другая женщина. И умна. Исмела. И облик ее чарует и манит. И, наконец, она обладает честностью ипрямотой, которые обезоруживают его полностью.

Такая правдивость, особенно в женщине, — поистине большаяредкость. Это значит, что слову ее можно верить.

Конечно, подобные соображения — неподходящий поводотказываться от всех тщательно выстроенных планов на будущее.

С другой стороны, подобные соображения — недостаточно убедительноеоснование отказываться от нее.

Ройс вскинул глаза, ибо караульные на стене замка протрубилив рожки один длинный сигнал, извещая о приближении гостей, но не врагов.

— Что это значит? — встревоженно спросила Дженни.

— Я полагаю, курьеры от Генриха, — отвечал Ройс,приподнявшись на локте и щурясь на солнце. Если это они, лениво гадал он, тоявились раньше, чем он ожидал. — Кто бы ни были, это друзья.

— Ваш король знает, что я у вас в заложницах?

— Да. — Хоть ему не хотелось менять тему беседы, он понимал,что она тревожится за свою судьбу, и добавил; — Я известил его с обычнойежемесячной почтой через несколько дней после того, как вас доставили ко мне влагерь.

— Меня… — прерывисто выдохнула она, — меня куда-нибудьотошлют… в тюрьму или…

— Нет, — поспешно ответил Ройс. — Вы останетесь под моеюзащитой. На время… — неопределенно добавил он.

— А если он распорядится иначе?

— Не распорядится, — спокойно проговорил Ройс, оглядываясьчерез плечо. — Генриха не волнует, как я одерживаю победы, покуда я иходерживаю. Если отец ваш сложит оружие и сдастся из-за того, что вы у меня взаложницах, это будет самой лучшей победой — бескровной.

Видя, что разговор волнует ее, он, чтобы отвлечься, задалвопрос, который все утро вертелся у него в голове:

— Когда ваш сводный брат принялся настраивать клан противвас, почему вы не обратили на это внимание отца вместо того, чтобы искатьутешения в грезах о королевстве? Отец ваш — могущественный лорд, он мог решитьэту проблему точно так же, как решил бы ее я.

— А как бы вы ее решили? — спросила она с той манящейулыбкою в уголках губ, что всегда вызывала у него желание схватить ее на руки ипоцеловать в эти самые губы.

Резче, чем намеревался, Ройс произнес:

— Приказал бы им прекратить подозревать вас.

— Вы рассуждаете как воин, а не как лорд, — весело заметилаона. — Вы не можете приказать людям иметь то или иное мнение, можете простозапугать их, чтобы они держали свое мнение при себе.

— Как же поступил ваш отец? — холодно поинтересовался он,выражая сомнение по поводу ее замечаний.

— В то время, когда утонула Бекки, — ответила она, — отецбыл далеко, сражаясь в каких-то битвах, насколько я помню, с вами.

— А когда он вернулся — после сражения со мной, — с кривойулыбкою продолжал Ройс»— как поступил?

— Тогда обо мне уже ходили всякие слухи, но отец посчитал,что я преувеличиваю и что скоро они сами собою утихнут. Понимаете, — добавилаона, видя, как Ройс неодобрительно хмурится, — отец мой не уделяет особоговнимания тому, что он называет «женскими делами». Он меня очень любит, —заявила она, а Ройс, учитывая, что Меррик выбрал Болдера в мужья Дженнифер,отнес заверение это больше на счет ее преданности отцу, чем уверенности в еголюбви, — но женщины для него… мг-м-м… не так важны, как мужчины. Он женился намоей мачехе потому, что мы дальние родственники, и потому, что у нее троездоровых сыновей.

— Он предпочел, чтобы его титул перешел к дальнимродственникам, — заключил Ройс с плохо скрытым раздражением, — вместо тогочтобы передать его вам и, возможно, своим внукам?

— Клан для него — все; так и должно было быть, —провозгласила Дженни, и долг верности придавал ее речам особую силу, — дажеесли б король Иаков разрешил передать мне отцовский титул, чего, вероятно, инелегко было б добиться.

— А он потрудился обратиться к Иакову?

— Э-э-э… нет. Но, как я уже сказала, во мне лично отец неусомнился; дело в том, что я женщина и у меня иное предназначение.

«Или тебе можно найти иное применение», — подумал Ройс,сердясь на себя.

— Вам не дано понять моего отца, вы ведь его не знаете. Онвеликий человек, и так считаю не одна я. Мы… мы все… положили бы за него жизнь,если б он… — И тут Дженни подумала, что либо сошла с ума, либо ослепла. так какиз-за деревьев, приложив палец к губам и призывая к молчанию, на нее глядел…Уильям, — … если б он попросил, — выдохнула она, однако Ройс не заметилвнезапной перемены тона. Он боролся с приливом непонятной ревности к ее отцу,сумевшему внушить ей такую слепую и беззаветную преданность.

Крепко зажмурившись, Дженни снова раскрыла глаза ивгляделась получше. Уильям нырнул в тень деревьев, но она все еще виделакраешек его зеленой куртки. Уильям здесь! Он приехал забрать ее, сообразилаона, чувствуя в душе взрыв радости и надежды.

— Дженнифер… — Голос Ройса звучал ровно и серьезно, и Дженниоторвала взгляд от того места, где исчез Уильям.

— Д-да… — запнулась она, ожидая, что все войско отца в любуюминуту выскочит из-за деревьев и убьет Ройса на месте. Убьет! При этой мысли кгорлу подкатил комок, и Дженни вскочила на ноги, охваченная противоречивымжеланием увести из леса его и умудриться шмыгнуть в чащу самой.

Ройс нахмурился, взглянув на ее побелевшее лицо:

— Что с вами? Вы, кажется…

— Я засиделась! — выпалила Дженни. — Мне надо немногопройтись. Я…

Ройс поднялся на ноги и собрался поинтересоваться причинойподобного беспокойства, когда заметил поднимающегося на холм Арика.