Спустив ноги с кровати, Ройс встал и поспешно оделся,проклиная собственную глупость, что не позаботился поставить стражу в концелестницы. Прихватив по привычке кинжал, он пылал яростью на самого себя,заснувшего в приятной уверенности, что Дженни не сможет выбраться из-под него ихладнокровно замыслить побег. Дженнифер Меррик способна на это и на многоедругое. Остается Лишь радоваться, что она не попыталась перерезать ему глотку,прежде чем убежать! Рванув засов, он пинком распахнул дверь, чуть не наступивна перепуганного оруженосца, спавшего на тюфячке перед входом.

— В чем дело, милорд? — тревожно спросил Гэвин, садясь иготовясь вскочить на ноги.

Какое-то неуловимое движение, что-то, мелькнувшее за окномна балкончике, привлекло взгляд Ройса.

— В чем дело, милорд? Дверь захлопнулась перед ошеломленнойфизиономией Гэвина.

Внушая себе, что он просто испытывает облегчение,избавившись от еще одной нежелательной ночной погони, Ройс молча открыл дверь ишагнул наружу. Дженни стояла на балконе, устремив взор вдаль. Ройс,прищурившись, разглядел выражение ее лица, и его омыла вторая волна облегчения.Похоже, она не собиралась бросаться вниз с карниза и не оплакивала потерюдевственности. Она казалась просто погруженною в думы.

Дженни действительно углубилась в собственные мысли и незаметила, что уже не одна. Успокаивающие ласковые дуновения не по сезонутеплого ночного воздуха помогли ей прийти в себя, но даже сейчас казалось, чтовесь мир перевернулся нынешней ночью, и причиной этого отчасти стала Бренна:Бренна и подушка, набитая перьями, сподвигли Дженни принести в» благородную»жертву свою девственность. Ужасающее открытие поразило ее, как только онаначала погружаться в сон.

Засыпая, она пробормотала молитву о здравии сестры иблагополучном ее путешествии, и тут какое-то перышко вылезло из полотнянойнаволочки и пробудило воспоминание о минуте, когда она взбивала подушки подголовою лежащей в повозке Бренны. Соседство с пухом и перьями всегда вызывало уБренны страшный кашель, и она неизменно и тщательно старалась держаться от нихподальше. Ясно, решила Дженни, Бренна заснула у себя в спальне и пробудилась откашля, но вместо того, чтобы выкинуть вредоносную подушку, набралась наконецхрабрости и хитрости. Надеясь, что граф освободит их обеих, Бренна, должнобыть, лежала так, пока не раскашлялась до неминуемой болезни.

Необычайно изобретательно, подумала Дженни, и столь женеудачно.

Она переключилась на будущее, о котором некогда грезила, набудущее, которое стало отныне как никогда невозможным.

— Дженнифер… — произнес позади Ройс.

Она резко обернулась, предпринимая серьезные усилия скрыть,как при звуках его низкого голоса у нее бешено забилось сердце. Почему, вотчаянии гадала Дженни, почему она все еще терпит прикосновение его рук, почемусмотрит в лицо, напоминающее о нежной силе его поцелуев?

— Я… Зачем вы оделись? — спросила она, с облегчениемуслышав, что голос его спокоен.

— Я собирался идти вас разыскивать, — отвечал он, выходя изтени.

Покосившись на сверкающий в его руке кинжал, онапоинтересовалась:

— И что намеревались сделать, отыскав меня?

— Я совсем позабыл про этот балкон, — сказал он, засовываякинжал за пояс. — Думал, вы ухитрились выскользнуть из комнаты.

— Разве ваш оруженосец не спит прямо под дверью?

— Верно подмечено, — иронически признал Ройс.

— У него вошло в привычку растягиваться поперек дорогивезде, где бы вы ни были, — многозначительно заметила она.

— Опять верно, — сухо подтвердил он, удивляясь своейнеобычной недогадливости, когда рванулся к дверям, не проверив сперва всехдругих вариантов.

Теперь, когда он ее нашел, Дженни хотелось лишь одного —чтобы он снова ее оставил. Его присутствие нарушило одиночество, которого онатак отчаянно жаждала. Отвернувшись и явно дав этим понять, что он может идти,она обратила взор на залитый луною ландшафт.

Ройс поколебался, зная, что она хочет остаться одна, но нежелал уходить. Он говорил себе, что нежелание это вызвано попростуозабоченностью ее странным настроением, а вовсе не наслаждением, котороедоставляет ему ее общество, и не точеным ее профилем. Догадываясь, что она необрадуется прикосновению, он остановился, не дотрагиваясь до нее, и прислонилсяплечом к стене, огораживающей балкончик. Она пребывала в раздумье. Ройс слегканахмурил брови и несколько пересмотрел свое прежнее заключение о том, что онане пойдет на такую глупость, как самоубийство.

— О чем вы думали несколько минут назад, когда я вошел?

Дженни чуть-чуть напряглась, услышав вопрос. Ее занимали двепроблемы, и одну из них — замечательный замысел Бренны — она, разумеется, никакне могла обсуждать.

— Ни о чем особенном, — уклонилась она.

— Все равно, расскажите, — настаивал он. Она оглянулась, исердце предательски екнуло при виде широченных плеч поблизости и суровогопривлекательного лица, залитого лунным светом. Готовая — и с охотой — говоритьо чем угодно, чтобы отвлечься от мыслей о нем, она бросила взгляд на холмы и,сдаваясь, сказала со вздохом:

— Я вспоминала времена, когда стояла на балконе в Меррике,глядела через торфяники и грезила о королевстве.

— О королевстве? — повторил Ройс удивленно и облегченно, ибомысли ее оказались ненасильственного характера. Она кивнула, и пышные волосыскользнули сверху вниз по спине, а он резко подавил порыв запустить пальцы вшелковистую копну и нежно привлечь ее к себе. — О каком королевстве?

— О моем собственном. — Она вздохнула, чувствуя себя наивнойдевочкой, и попыталась заинтересовать его в продолжении беседы. — Я все времяустраивала свое собственное королевство.

— Бедный Джеймс, — поддразнил он, имея в виду шотландскогокороля Иакова. — Какое же из его королевств вы намерены захватить?

Она послала ему унылую улыбку, а в голосе зазвучалипечальные нотки:

— Это не настоящее королевство с землями и замками; этокоролевство грез — место, где все должно быть таким, каким я захочу.

Давно забытое воспоминание промелькнуло в памяти Ройса, и,отстранившись от стены, он положил руки на парапет, крепко переплетя пальцы.Взглянув, на холмы в ту же сторону, куда смотрела Дженни, он тихо признался:

— Давным-давно я тоже вечно воображал королевство,устроенное по моему собственному образцу. Каким было ваше?

— Тут мало что можно сказать, — отвечала она. В королевствемоем царили мир и благополучие. Разумеется, время от времени тяжко заболевалкакой-нибудь арендатор или нам начинала грозить страшная опасность.