— Неужели тоже из Германии прислали? — натурально удивился старичок.

Поплавков лишь хмыкнул в ответ.

«Сказать, откуда прислали Володьку, подумает, что провокатор. Корпус инквизиторов давно взят на карандаш чекистами. Черные кожанки методично и упорно копали под них, по крохам собирая любую, даже косвенную информацию. Не брезгуя базарными сплетнями и слухами. Авось пригодится, когда дадут команду „фас“ и весь компромат пойдет в дело. Не отмоешься».

— Разное говорят, — продолжил старик, не дождавшись ответа. — Будто и не человек вовсе товарищ Ульянов. Так, оболочка одна, а внутри…

— Не боитесь вслух такое говорить? — бесцеремонно оборвал его инквизитор. — Многие и помыслить о таком не могут. А вы режете правду-матку. Чекистская пуля или красноармейский штык очень помогают от дурных мыслей. В наше время с этим делом просто. Без всяких очередей и волокиты. Взрослый человек, а инстинкт самосохранения полностью отсутствует. Нельзя же так, о близких подумайте.

— Я свое отбоялся, — старик пристукнул тростью. Металлическая накладка на конце звонко клацнула о гранит. — Старший сын ушел в пятнадцатом году добровольцем в действующую армию. Погиб в Рождество на Юго-Западном фронте во время Нарочской операции. Младшенький Николя год назад ушел на митинг и сгинул. Через месяц должны были свадьбу играть. Жена не пережила. Слегла в горячке, да так и не поднялась. Чего мне теперь бояться? Если только того, что не встречусь с ними на том свете. На этом мне опасаться некого. Сегодня гигантский спрут в Неве? А завтра кто в реке заведется? — старик вопрошающе задрал голову к небесам.

— Кашалот! — высказал предположение инквизитор. Он не спешил идти дальше. Короткий разговор с незнакомцем его занимал и ни к чему не обязывал. Поболтали и разошлись по своим делам.

— Это был риторический вопрос, — старичок переложил трость из руки в руку. — Необязательно на него отвечать. Еще скажете, что крокодилы, сударь.

Мысль о крокодилах ему, наверное, навеяло корявое трехметровое бревно, дрейфовавшее в центре реки. На нем сидела нахохлившаяся чайка и чистила клювом перышки…

Бревну надоело дрейфовать по воле волн, и оно поплыло против течения, наращивая скорость. Похоже, взрывы глубинных бомб пришлись ему не по нраву. Подальше от взрывов.

Чайка сипло издала что-то вроде ка-кар-р-р с французским прононсом и полетела «красить» пометом какой-нибудь памятник.

— Тьфу ты! — незнакомец в сердцах сплюнул сквозь зубы под ноги, хмуро провожая удаляющееся бревно с гребнистым хвостом, которым оно ловко рулило, задавая лишь ему одному ведомое направление. — Сглазил старый дурак.

— Не надо так переживать, — хрипло произнес инквизитор. Его тоже проняло. Он лихорадочно соображал, чьи это могли быть козни, запустить исполинскую ящерицу, крупнейшее пресмыкающееся на планете, в Неву.

Вспомнил статью, прочитанную третьего дня в газете «Петроградский листок». Если память не изменяет, авторство принадлежало Корнею Чуковскому. В материале рассказывалось, что вождь племени из далекой Африки признал советское правительство и первое государство свободных рабочих, крестьян… и почему-то охотников. У вождя пока не было своего государства. Сам он активно вел партизанскую войну с французскими колонизаторами, затихающую лишь на время сезона дождей. Вождь обещал, что как только дорежет последнего белого оккупанта на Черном континенте, то сразу же посетит советскую Россию и пришлет послов-родственников с соответствующими верительными грамотами. В знак дружбы он прислал морем на пароходе живого крокодила и тигра. Видимо, вождь думал, что нашел родственные души в далекой, загадочной, но от этого не менее притягательной для него России. Может, когда он посылал живые подарки, то думал, что дети здесь рождаются в берлогах? А вскармливают их снеговики и матрешки икрой под балалайку?

Предводитель далекого кровожадного племени сам приехать не смог — дела. Закончился очередной сезон дождей, и война с белыми была в самом разгаре. Складывалось впечатление, что с «белыми» воюют по всей планете и все кому не лень. В статье, со ссылкой на авторитетные источники, пожелавшие остаться неизвестными, говорилось, что вождь в сопроводительном письме настоятельно рекомендовал кормить зверюшек врагами революции. Для Африки — дело обычное, но молодые советские дипломаты справедливо посчитали, что для этого у них есть чекисты. Тигр по дороге сдох, а крокодила решили передать в детский дом «Юный коммунар», пусть у детишек будет свой живой уголок. Чем они будут его кормить, никто не удосужился подумать. Сироты и так жили впроголодь. Петроград давно уже было нельзя удивить многочасовыми угрюмыми очередями за хлебом. Аллигатор оказался тварью не только живучей, но и свободолюбивой. Сбежал от коммунаров, а может, детишки его выпустили на волю? Попробуйте прокормить вечно голодное зубастое чудище.

Когда Аким прочитал заметку, то подумал, что это обычная газетная утка падких на сенсацию журналистов. Выходит, зря он плохо подумал о писаке. Акробат пера в этот раз написал чистую правду. Гиены ротационных машин, чтоб им пусто было! Интересно, гигантский крокодил переживет зиму? Вряд ли.

— Не подходите близко к воде, — на прощание посоветовал инквизитор и двинулся дальше по своим делам. Он на ходу поправил воротник. Ветер с Невы стылыми лапками норовил забраться под куртку, вытягивая тепло…

Поплавков свернул с набережной и теперь шел по улицам просыпающегося города. На тротуарах появились первые прохожие. Ранние пташки, спешащие по своим делам.

Что они подумают, увидев в столь ранний час широко шагающего инквизитора? Плевать, что они подумают.

Акима давно не волновало чужое мнение, состоящее из череды случайных фраз посторонних людей.

Есть категория людей, которые едят, спят, едят. Ходят по маршруту: работа — дом — работа. Живут на автомате. Нет в них жизненной искры. Живут так, словно у них еще одна жизнь в запасе. Им выгодно быть незаметными — это освобождает от ответственности.

Тошно смотреть на этих людишек. Куклы со стеклянными глазами, проживающие свои жизни, никогда не останавливающиеся, чтобы оглянуться вокруг и задуматься. Стадо. Вот только правят бал волки, не овцы.

Когда инквизитор находился в толпе, он не ощущал себя одной из рыбок, плывущих в общем косяке. Он точно знал, что должен помогать им, какими бы безликими они ни были в толпе. И помощь должна быть не на уровне бессмысленной, эмоционально-возвышенной жалости в душе. Такие чувства затмевают разум настоящего инквизитора, провоцируют его на нерациональные поступки и мысли, заставляют совершать ошибки. Его помощь чиста и бескорыстна.

Он не мог обнять и защитить весь мир, но готов был отдать жизнь за самого последнего и никчемного человека. Это был его долг, который он взвалил на свои плечи добровольно и осознанно. Но Поплавков точно знал, что он не бездумный механизм для уничтожения нечисти. У каждого есть выбор. Если душа говорит «нет», а разум говорит «да» — смело отказывайся от задуманного, если, конечно, это возможно. Душа не может желать плохого своему хозяину. Если же разум говорит «надо и придется», значит, так тому и быть. Действуй по обстоятельствам. Аким дипломатично называл душу «внутренним голосом». В тот раз на перроне вокзала внутренний голос посоветовал инквизитору пощадить беспризорника… до поры до времени. Всегда успеется.