– Могу я узнать, почему вы терпели приставания Роберта Лайтнинга без малого четыре года? – и чуть поспешно добавил: – Простите, что лезу не в своё дело, но ситуация мне искренне непонятна. Я не могу представить, чтобы моя сестра Фиона или ваша тётя Лианна терпели навязанного жениха дольше пяти минут. Потом женишок спасался бы бегством.

Лисандра нахмурилась, отставила чашку с недопитым чаем.

– Роберт очень нравился моим родителям, а я стремилась во всём им угождать. Мои желания не были важны. Долг дочери аристократа – выйти замуж с максимальной выгодой для семьи, так меня учили, – наконец изрекла она с задумчивым видом. – Кроме того, он казался очень… ну, удобным. Красивый, богатый, вроде бы влюблён, не порицает мою страсть к неженским занятиям и не настаивает на детях. Да, умом и манерами слегка горный тролль, ухаживает отвратительно, кольцо всучил уродское, но кто из нас идеален? Я – точно нет.

Лисандра закусила губу, но затем чуть натужно рассмеялась, застенчиво прикрыв рот ладонью.

– Наверное, дело кончилось бы жутким скандалом и моим бегством со свадьбы. Мы ведь совершенно не подходили друг другу! Честно говоря, когда я по-настоящему осознала, что Роберт на мне не женится, мне захотелось надраться в хлам и сплясать на столе, неприлично задирая юбку.

– Так за чем же дело стало? Готов всячески посодействовать! Шикарное, должно быть, выйдет зрелище.

– Лорд Рэйнхарт! – укоризненно вздохнула она. И снова рассмеялась. Кажется, бокал вина пошёл ей на пользу и помог немного расслабиться. – Ладно, полагаю, с вас довольно моих подростковых воспоминаний о тролльем женишке. Теперь ваша очередь объясняться – почему вы до сих пор не женаты?

– Ждал встречи с вами, – ответил я невозмутимо. – Смеётесь, Лили? Ладно уж, смейтесь. Вы очень красивая, когда улыбаетесь.

Правильно, боёвка тупая, вспомни придворную науку и сделай девушке хоть один пристойный комплимент. Не то так и помрёшь холостым.

Смущалась Лисандра премило: на бледных щеках разливался нежный румянец, пухлые губы взволнованно приоткрывались, а глаза изумлённо распахивались. Теперь, после нашего разговора, стало до печального очевидно – комплиментами она не избалована, равно как и мужским вниманием. Позор тролльему женишку Лайтнингу. Каким идиотом надо быть, чтобы, наложив лапы на такую драгоценность, обращаться с ней как с булыжником?

– Только когда улыбаюсь? – уточнила она не без кокетства.

– Всегда, – заверил я, вновь ощущая себя болваном – но почему-то болваном крайне довольным жизнью. – Всегда, Лили. Но, боюсь, за нашей беседой я преступно позабыл о своих обязанностях.

Она снова нахмурилась, на сей раз в замешательстве. Я же потянулся через стол и взял её за руку – за ту, на которой красовалось аляповатое кольцо-артефакт. Приглядевшись, заметил красную полосу под ним, и настал мой черёд хмуриться. Отлично, она и впрямь обожглась. Что ж ты, ухажёр хренов, к концу семестра не спохватился?

– Больно?

– Уже нет, – уклончиво пробормотала она. – Пока к ректору шли, я обезболила… Помните то заклятие, о механике которого мы с вами десять минут спорили?

– Разумеется, помню, – усмехнулся я. Наши околонаучные перепалки определённо нравились нам обоим, а заодно развлекали других студентов. – Но кольцо вам не подходит, и я должен был понять это раньше.

Я поднялся, так и продолжая держать её за руку, она понятливо поднялась следом.

– Идёмте.

Я подвёл Лисандру к своему письменному столу, что притулился возле окна, после чего отпустил её – с сожалением, что уж там, – и полез в верхний ящик.

Кольцо выглядело простовато и даже грубо – крупный пурпурно-синий камень в массивной бледно-золотой оправе. Совершенно не подходит маленькой женской руке, однако Ленора без раздумий выбрала именно это украшение. Выпросил я его ещё на прошлых выходных – уже тогда предполагал, что Лисандре понадобится нечто помощнее школьной побрякушки. Мог бы порыться в собственных подвалах, благо чернокнижники – люди запасливые и хранят у себя достаточно всякого добра. Однако вряд ли Лисандре подошли бы камни Блэквудов – ониксы, агаты и турмалины. Тут и артефактором быть не нужно. Найтстары же носят лунное золото и сумеречные алмазы – драгоценные минералы, что добываются в избытке, но лишь в Звездопадных горах.

– Попробуйте, – я достал кольцо из шкатулки и протянул его Лисандре. – Это фамильная драгоценность, должно вам подойти.

Лисандра с сомнением оглядела моё подношение, нерешительно надела тяжёлый и явно большой перстень на средний палец. А затем артефакт мягко засветился, растёкся, меняя форму, и обернулся парой тонких, изящных колец, украшенных мелкой россыпью алмазов.

– Месяц и звёзды, как на гербе Найтстаров, да? – выдохнула Лисандра, восторженно рассматривая кольцо – вернее, кольца, что блестели на среднем и безымянном пальцах. – Но каким же образом это реализовано? Как интересно! Несколько колец в одном? Но они совсем лёгкие… и… и разве не должна трансформация происходить с сохранением массы?..

Я так и знал. Так и знал! Не помешан на артефактах и их свойствах – не Найтстар.

– А говорите, я несносен, – ласково укорил я, вновь взяв её за руку и с интересом разглядывая артефакт. Значит, составной, сложный в исполнении, вместо одного камня – множество мелких. Для первокурсницы уж очень мощный, но… Леноре виднее. – Боюсь, это вопрос к магистру артефакторики. Вам хоть нравится? Как ощущения?

– Надо будет проверить под нагрузкой, но… ощущается как родное, – поделилась она, с восхищением глядя… нет, не на кольцо. На меня. – Спасибо большое, лорд Рэйнхарт, мне очень нравится! Оно чудесное!

– Оно под стать вам, – без изысков ответил я. Не до красноречия как-то: новообретённый внутренний болван прикидывал, как бы половчее уворовать половину сокровищницы Старфолла. Лишь бы на меня ещё разок посмотрели… вот так. – И я, увы, всего лишь поработал курьером. Это от вашей бабушки.

Радость Лисандры несколько подувяла. Снова покусав пухлую нижнюю губу, она неуверенно спросила:

– Как думаете, должна я?.. А вдруг я ей не понравлюсь?

– Разумеется, вы ей понравитесь, – заверил я, ласково погладил кончики её пальцев в своей руке. – Я вообще не представляю человека, которому вы могли бы не понравится.

– Бекки Лайтнинг, – возразила Лисандра, – и её подружкам. То есть моим подружкам. Теперь уже бывшим.

– Не считается. На идиоток не распространяется нормальная человеческая логика.

Лисандра грустно улыбнулась, будто все ещё расстраивалась из-за ссоры со светлыми курицами. Я же, подчиняясь внезапному порыву протянул свободную руку и заправил за ухо выбившуюся прядку. Этого мало, катастрофически мало – я бы охотно расплел эти её косы, пропустил сверкающее богатство сквозь пальцы, ощутил бы их шёлковую нежность… Как тогда, когда она была расстроена и искала утешения в моих объятьях. Тогда это было необходимо ей, сейчас же от незатейливой ласки не отказался бы уже я.