Анатолий Петрович Чистяков велел привести к себезахваченного киллера. Мужик держался спокойно, в камере сидел тихо, ни с кем нессорился.

– Садись, – Чистяков кивнул на стул, – кури.

– Я не курю, спасибо.

– Хорошо, здоровью польза. Ну ладно, Олег НиколаичБережков, по кличке Чиф. Сидишь ты сейчас у нас, поймали мы тебя с поличным, иесть у тебя из этого положения два выхода. Первый: ты от всего отказываешься, амы начинаем тебя раскручивать. Здесь мы тебя взяли за покушение на убийство,дел за тобой много числится, где-нибудь да найдем доказательства. Ты, со своейстороны, конечно, можешь адвоката найти, но хорошего – вряд ли, потому что одинты, на воле за тебя никто не волнуется и передачи носить не станет. А если естьу тебя какие-то денежки, то запрятаны они далеко и знаешь про это ты один, инезнакомому человеку ни за что не доверишься, кинуть может. Скажу тебе, чемменя этот вариант не устраивает: нет у меня сейчас ни времени, ни людей, чтобытвоими художествами заниматься, это дело долгое. Теперь второй вариант. Сдаю ятебя в прокуратуру следовательше Громовой, и ты берешь на себя одно дело.

– Что за дело? – Бережков откровенно удивился.

– Еще шестого ноября в одном доме на Сенной девушку сседьмого этажа выбросили. Дело глухое. Дом заброшенный, бывшее общежитиестуденческое.

– Это что, убийство на себя брать?

– Ты слушай. Никто ее не видел, как она туда попала, скем пошла, никто не знает. А ты скажешь, что шестого вечером был пьяный,увидел: девушка идет одна, хотел познакомиться, то, се, а она испугалась,побежала от тебя в этот дом, ты за ней, но ничего такого не хотел, а потом онаслучайно поскользнулась там и выпала из окна. А ты, конечно, испугался,протрезвел со страху и убежал. А когда мы тебя взяли по своему делу, каксвидетеля, допустим, то по пути и это дело раскрыли. Получается не убийство, анесчастный случай, ты на этом и стой. А я с Громовой договорюсь, чтобы она натебя не очень наседала.

– Ну и какой же мне резон чужое дело на себя брать?

– А такой, что дадут тебе по этому делу немного, недокажут, что убийство, а если мы будем тебя по всем твоим делам раскручивать,то это ой как на много потянет!

– Сами же говорили, у вас на меня сейчас времени нет.

– Ну так и будешь сидеть, ждать, отощаешь, у нас кормятплохо, а передачи тебе носить некому. Так, Бережков Олег Николаич, 1958 годарождения, русский, жена погибла в 1988 году, сыну десять лет. Сын-то где у тебятеперь живет? В твоей квартире ты один прописан.

– У тещи, – неохотно ответил Бережков.

– Вот, и ребенка надо поднимать. А тут мы быстроуправимся. Ты там в прокуратуре признание подпишешь, а мы тебя будем к себеизредка брать для дачи свидетельских показаний, понял?

– Понял.

– Ну как, согласен?

– Думаю пока.

– А чтоб тебе легче думалось, я тебе еще кое-что скажу.Думаешь, мы сами такие умные: тебя вычислили, когда именно ты на дело пойдешь?Баба эта невелика птица, чтобы возле нее круглосуточная охрана была из нашейорганизации, не президент все-таки. А был к нам звоночек сам знаешь от кого.Так, мол, и так, такой-то будет там-то в такое-то время. Только они такрассчитали, чтобы мы тебя уже после взяли, чтобы ты успел дело сделать. Но мытут тоже не лаптем щи хлебаем, успели пораньше. Не веришь мне, а зря. Кастетупрямо нож острый, что кто-то сам по себе работает, никого не боится и от негоне зависит. Вот он и решил одним разом двух зайцев убить: и дело сделать, итебя убрать.

Чистяков заметил, как киллер сжал кулаки под столом. Ага,завелся, все-таки!

– Ну что, Бережков, подумал?

– Завтра скажу.

– Ну иди, посиди в камере до утра.

Вот и наступил Новый год. И хотя следующий, 92-й, не сулилничего хорошего – официально было объявлено о повышении цен на все, и астрологипо телевизору кричали, что будет голод, – настроение в институте 31-гочисла было веселое. В секторе накрыли на стол, выпили шампанского,приободрились. Владлен Иваныч ходил по отделам, всех поздравлял. Где-топосоветовали ему одеться Дедом Морозом, где-то обсыпали конфетти, а в одномсекторе не в меру развеселившиеся дамы оставили на его щеке несмываемыйотпечаток губной помады. После двух прошел слух, что в проходной выпускают, и ктрем часам всех сотрудников как ветром сдуло. Остались горемыки-начальники,которые должны были опечатать комнаты и сдать ключи под расписку.

Надежда поехала домой одна, по дороге заехала к матери, онипосидели, поздравили друг друга, и она клятвенно пообещала привести все-такиСан Саныча первого числа на обед. Алене они послали посылку уже давно, за тринедели, чтобы все подарки дошли к празднику. Сан Саныч пришел из дому с большимчемоданом, сказал, что ему надоело бегать домой за каждой ерундой. Покаготовили стол, отвечали на телефонные звонки, время пролетело незаметно, и онисели за стол только в полдвенадцатого. Еле-еле успели проводить старый год,откупорить шампанское. Куранты пробили, все желания были загаданы, шампанскоевыпито. После этого Сан Саныч выключил телевизор и посмотрел на Надежду такзначительно, что у нее мурашки пробежали по коже.

– Я принес тебе подарок.

Он достал из кармана пиджака коробочку и протянул ей.Коробочка была старая, кожа местами порвалась. Она открыла коробочку и ахнула.На выцветшем голубом атласе лежало кольцо светло-желтого металла, три камушка воправе в виде веточки светились голубоватым светом. Надежда мало видела в своейжизни бриллиантов, но узнала их сразу. Не удержавшись, она достала кольцо иподнесла поближе к свету.

– Боже, какая красота! Но ведь это…

– Это кольцо моей матери, – твердо ответилон. – И если тебя интересует, носила ли его моя жена, то я отвечу:нет. – Он добавил тихо: – Мама умерла в прошлом году. Кольцо очень старое,до этого его носила бабушка, а вообще оно уже очень давно в нашей семье.

– Но, Саша, разве можно забирать такую дорогую вещь изсемьи, ведь это же фамильная вещь!

– Так повелось, что кольцо должно принадлежать женщине.Если бы у меня была внучка… А так кольцо будет носить моя жена.

Он взял кольцо и надел ей на палец.

– Вот видишь, и размер твой.

– Что-то я не поняла, что ты там сказал про жену?

– Что тут непонятного? Выходи за меня замуж, вот и все.После праздников пойдем в загс и подадим заявление.

– Что-что? В загс? Что, может, и платье шить белое?

– Белое не надо, а новое обязательно купим.

– Ой, Саша, ну неудобно прямо, там все молодые, а мытуда же, жениться.

У меня от первой моей свадьбы воспоминания жуткие остались.Родственники мужа напились, в конце «горько» все время кричали, свекровь всюсвадьбу просидела с поджатыми губами, как будто уксуса напилась. Слушай, нузачем нам это нужно, а? Живи у меня просто так сколько хочешь.