Все – кроме Ларисы. Она помнила, как с бьющимся сердцем слушала в первый раз эту безыскусную историю. Потому что, несмотря на то что детали сильно различались, суть произошедшего была так похожа на исчезновение Тимыча.

Черные фургоны – или джипы… Именно в таких разъезжал в свое время Люблянский… Могло статься, что это именно он похитил сына пьянчужки, прежде чем сам оказался в бегах, а потом в СИЗО.

А если не он, то кто-то из них, его единомышленников. Женщина-пьянчуга, заметив интерес Ларисы к ее истории, добавляла все новые детали. Как поняла Лариса, она в самом деле постоянно что-то выдумывала, однако не потому, что была причастна к смерти сына, а потому, что изнемогала от горя и к тому же страдала хроническим алкоголизмом и ей требовалась помощь нарколога и психиатра.

– Это они, они! – твердила она Ларисе. – Понимаешь, они ведь не только моего сыночка похитили… Тут слухи ходят, что они этим давно промышляют! Только сама подумай, если дети будут постоянно исчезать, хоть в Москве, хоть в области, хоть черт знает где, это вызовет переполох. Они и мальчиков крадут, и девочек. Вот ведь ироды! Поэтому они и валят вину на таких несчастных и бесправных, как я! Ну, как будто я сама убила свою кровиночку и его в речку спихнула! Соответственно, дело закрыто, мне впаяют пятнадцать лет, и дело с концом. И никакого похищения ребенка, никакого маньяка! Только это даже не один маньяк, а множество! Наверняка организация какая-то тайная! Деньги за этим стоят, деньги и власть. Им детишки нужны, и я даже представить боюсь, для каких целей. Кошмар, да и только. Ты ведь мне веришь, скажи, ты ведь мне веришь?

Ее хриплый, прокуренный, вечно сбивающийся, то и дело матерящийся голос постоянно звучал в ушах Ларисы.

Лариса верила. Потому что несчастная мамаша была права. Исчезновение детей, причем с такой регулярностью, да еще в таких количествах, рано или поздно вызвало бы интерес со стороны правоохранительных органов. Или бульварных средств массовой информации. Или каких-нибудь особенно ушлых интернет-блогеров.

Поэтому они поступали иначе. Наверняка похищение детей у родителей было по-прежнему одним из источников новых жертв. Одним, но не главным. Имелись еще беспризорные дети. Дети в детских домах. В конце концов, бессовестные и вконец спившиеся родители, которые за бутылку или очередную дозу продавали богатым подонкам в черных джипах своих ребятишек.

И, наконец, имелись бытовые преступления с летальным исходом. Мать-алкоголичка зарезала сына и сбросила его тело в реку, и тела не нашли. Отчим, сидевший некогда в психиатрической больнице и ненавидевший отпрыска своей новой сожительницы, забил его до смерти и спрятал где-то в лесополосе, а где, и сам уже сказать не может. Как и сказать, был ли он вообще причастен к его исчезновению. Целая семья, вдруг исчезнувшая во время отпуска дикарем где-то в труднодоступных местах: тела родителей, растерзанных дикими животными, нашли много месяцев спустя, а тела их трех детей нет. Но что поделать, никто не сомневался, что ребятишки, наверное, были тоже где-то в лесу и стали жертвой зверья.

Стали. Но только зверья в человеческом обличье. Вариантов было великое множество. Вариантов, при которых исчезновением детей, которых все считали мертвыми, никто не занимался. Потому что преступники были схвачены, улики имелись, ну а то, что тела не было… На это никто не обращал внимания.

Или помогал не обращать. Потому что они – Лариса уже не сомневалась – позаботились о том, чтобы ни у кого не возникало подозрений. Чтобы все было шито-крыто. Чтобы несчастную мамашу-алкоголичку или отчима-психа признали виновными и отправили или на зону, или на пожизненное принудительное лечение. Ведь имелись заключения следователей. Экспертизы врачей. В конце концов, негласный приказ начальства больше на этом деле не задерживаться, ведь и так все ясно, и заняться следующим.

Они делали так, чтобы никто ничего не замечал. Потому что они были богаты, влиятельны и многочисленны. И во многих случаях обладали полномочиями прикрыть дело – или находили продажных личностей, облеченных этими самыми полномочиями, и платили им за то, чтобы следствие или экспертиза пришли к нужному результату.

И, наконец, имелись еще дети, которые якобы убежали из дома – и никогда не были найдены. Многие из них оказались жертвами Люблянского и его дружков…

Несмотря на то что в ресторане было тепло, Лариса ощутила, что ее бьет дрожь. Да, поистине речь идет не об одном маньяке и даже не о корпорации серийных убийц. Потому что и киллера-одиночку, и всю гоп-компанию можно рано или поздно, даже ценой больших усилий, вывести на чистую воду и остановить. Например, физически уничтожив.

Но как быть с целым легионом убийц и насильников? Да, имя им легион, так ведь, кажется, в Библии охарактеризовано воинство сатаны. Они везде – и несть им числа. Они методично ищут новых единомышленников, поклонников боли и смерти, готовых продать душу тьме ради возможности истязать детей.

И их ряды постоянно пополняются. Они помогают друг другу, вызволяя каждого из своих членов, попавшего в передрягу. Один за всех и все за одного… Этот романтический девиз они извратили до невозможности, сделав кредо своего кровавого клуба. Они вербуют новых сторонников. Нет, адептов своей секты. Любой состоятельный и влиятельный человек может оказаться одним из них. В правоохранительных органах, в эшелонах власти, в любой фирме, холдинге или концерне.

Любой человек на улице и даже в этом ресторане!

Лариса, расплатившись, поднялась. Ее продолжала бить дрожь, хотелось выйти на свежий воздух. Но сначала она направилась в дамскую комнату, обернулась – и вдруг заметила его.

Солдатова. Он только что вошел в ресторан и смотрел куда-то вдаль, хорошо, что не в ее сторону, явно ища кого-то взглядом.

Лариса быстро присела за столик, около которого находилась (хорошо, что он был свободен), схватила меню и, прикрывая им лицо, стала внимательно следить за последующими действиями начальника службы безопасности холдинга.

На ловца и зверь бежит. Да, именно что зверь. Точнее, даже целый упитанный демон, разве что без рогов, копыт и хвоста. Впрочем, времена изменились, теперь демоны и солдаты армии сатаны носят дорогущие костюмы и украшают запястья эксклюзивными часами.

Но их мерзкая, пропахшая серой суть от этого отнюдь не меняется.

Солдатов явно заехал сюда не перекусить после завершения рабочей недели. Точнее, не исключено, конечно, что и перекусить, но не только. Потому что он кого-то высматривал и желал с кем-то встретиться.

И, завидев нужного человека, махнул рукой и быстрым шагом к нему направился. Лариса продолжала наблюдать поверх меню. Ей повезло – Солдатов и тот человек, с которым он встречался, сидели в противоположном углу ресторана, причем оба спиной к ней – и видеть ее не могли.

Солдатов поручкался с молодым упитанным мужчиной с тщательно зализанными рыжеватыми волосами и рыжеватой же, несколько идиотской эспаньолкой, зато в шикарном черном костюме с ярко-желтым галстуком. На руке мужчины сверкнул массивный перстень, запястье было украшено дорогими часами.