когтем. Из пореза выступила кровь, и скоге с наслаждением слизнула ее с когтя.

– Ты не звала меня, но ты здесь, – сказала она, и у Эбби внутри все перевернулось от тревоги. – Значит, все куда хуже, чем мы думали. Идем со мной, Абигейл, я покажу тебе что-то особенное.

Она отошла на шаг и протянула тонкую смуглую руку.

Ее пальцы были гладкими на вид, но Эбби показалось, что она взялась за древесную кору, шершавую, немного теплую от солнца. Скоге снова послала ей чарующую улыбку и повела за собой сквозь лес. Деревья расступались перед сестрой леса. По узкой змеистой тропинке они вышли в низину, к берегу лесного озера. Его поверхность была спокойной и ровной, прозрачная вода сияла, и над ней роились крохотные светлячки. В середине озера возвышались руины древнего храма.

Эбби сразу подумала про него именно так – храм.

Когда-то он выглядел иначе, но сейчас от былого великолепия остался лишь торчащий из воды фундамент и несколько каменных арок, увитых ползучими растениями. Скоге остановилась возле самой воды, которая почти лизала ее босые ступни.

– Здесь мы поклонялись древним богам, когда их имена еще не превратились в пыль под ногами человечества, – сказала она. – И в том лишь наша вина. Наша вера угасла, наша магия превратилась в искры гаснущего костра, а сами мы становимся тенями самих себя. Наша кровь слабеет.

Она не осуждала и не высказывала претензий, она рассказывала бесстрастно, лишь с толикой грусти.

– Наше время когда-нибудь пройдет так же, как прошло их время.

Она перевела взгляд с руин святилища на Эбби.

– Скоро у тебя появятся вопросы, и тогда ты позовешь меня, Абигейл. И тот раз станет последним.

Она повернулась к озеру, и из воды один за одним поднялись камни. Скоге пошла по ним, как по тропе, и когда достигла островка, Эбби почувствовала боль.

Схватившись за виски, она все еще пыталась наблюдать, запоминать, но храм исчез, как и лес, и скоге. Все исчезло в белоснежной вспышке. Последним исчез голос, который повторял ее имя:

Абигейл.

Абигейл, пора просыпаться.

Эбби резко вскочила, хватая ртом воздух. Сердце тревожно заходилось, в глазах стояли слезы. Сквозь задернутые шторы пробивались косые лучи заходящего солнца. Эбби огляделась – ее комната, ее вещи, значит, сон закончился и можно выдохнуть. Эбби поднялась с постели и на ходу начала стягивать платье. Возле зеркала она остановилась и, еще не веря, поднесла пальцы к левой щеке. Под глазом багровела свежая царапина с подсохшей кровью.

– С этим нужно заканчивать, – сказала Эбби себе и, накинув халат, вышла из комнаты.

Возле телефонного аппарата она замерла в нерешительности. Какими словами сказать Реми, что она больше не будет его курировать? Что собирается бросить его вместе со своими мечтами о месте инспектора в отделе миграционного контроля? Как сказать ему, что с нее хватит опасностей, страхов, смертей и переживаний? Для нее фэйри всегда были чем-то особенным, пределом фантазий, и даже работа в отделе миграционного контроля не смогла выбить из нее эту восторженную дурь.

А теперь она видела их смерть во всей ее кровавой неприглядности.

И если она увидит смерть Реми, это станет слишком сильным ударом.

Эбби сняла трубку и назвала оператору номер его конторы, послушала длинные гудки и повесила трубку на рычаг. Ничего не получилось, она не справилась с такой простой задачей.

– Добрый вечер, дорогая. – По лестнице спускалась Кэти Хид, обмахивающаяся газетой. – Ну и жара! Не иначе, грядет конец света!

Эбби вежливо ей улыбнулась и решила, что, как только она уйдет, повторит попытку. И на этот раз должно пройти без сбоев. Так будет лучше для них обоих.

– А новости одна страшнее другой, – болтала Кэти, явно собираясь задержаться тут. – Ты только взгляни на первую полосу. Это же просто ужас какой-то.

Она сунула Эбби в руки «Акерли-Ньюс». Одного беглого взгляда хватило, чтобы в голове что-то щелкнуло и встало на место.

– Прости, Кэти, мне нужно сделать срочный звонок, – сказала она и, зажав газету под мышкой, продиктовала оператору номер бюро магического сыска.

– Алло, Реми? Да, я в норме. В норме, говорю! – Она обернулась на Кэти, которая и не думала уходить. – Нет, лучше я к тебе. Через полчаса буду.

– Свидание? – простодушно поинтересовалась Кэти, и Эбби была уверена, что ответ ей не требовался.

Троллейбус плелся как черепаха, наверное, потому что знал – Эбби спешила. Она спрыгнула с подножки еще до того, как громоздкая машина добралась до остановки, и почти вприпрыжку направилась в контору.

Звякнул колокольчик над дверью.

– Реми? – позвала она. – Я пришла!

В тишине дома тикали часы и шелестели занавески на открытом окне.

Колокольчик звякнул еще раз, и в дверь задом втиснулся Инг-Мари.

– Посторонись! – громко попросил он. – Несу еду! Я подумал, что ты придешь голодная.

Он положил на стол несколько бумажных пакетов, от которых исходил дивный запах хорошо прожаренной котлетки. И именно в этот момент Эбби поняла, что не ела с самого утра, если завтрак у фэйри вообще можно было назвать едой.

– Ты мой спаситель, – совершенно искренне сказала Эбби.

Они заперли дверь и сели за стол. Несколько минут было слышно только, как шуршит промасленная бумага и работают челюсти, но надолго терпения Эбби не хватило. Как и Реми.

– Я видела…

– Я поговорил с Лу…

Оба замолчали, и Реми уступил пальму первенства даме.

– Ты не поверишь, что я видела на первой полосе «Акерли-Ньюс». Под сообщением о пропаже немного известного нам мастера Карби была фотография, где он был запечатлен в окружении своих учеников и студентов. Среди них, ближе всего к мастеру, была Джейн Костин. Я все ломала голову, почему она так рьяно кинулась нам помогать. А дело в том, что у нее есть личный интерес.

– Или она сама избавилась от учителя, когда он разгадал ее истинную личину, – предположил Реми. – Ты не думала, что она может быть убийцей?

– Убийца мужчина, – напомнила Эбби, отложив в сторону недоеденный сэндвич. Аппетит резко пропал.

– Или пособница убийцы, – продолжал Реми, ничего не замечая. – Например, наводчица. А что? Кто-то должен был ему помогать, дело-то непростое.

– Реми. – Эбби стиснула кулаки до побелевших костяшек, но надо было сказать это сразу, чтобы избавиться от тяжести на душе. – Маг-убийца, охотящийся на твоих соплеменников, это Дэниэл, мой… жених.

Пауза была неловкой, долгой и вязкой, как трясина.

– Тот, который якобы умер?

Эбби кивнула.

– И который оставил тебе эту татуировку?

Еще один дерганый кивок.

– Дела-а-а… – протянул Реми, взял остатки сэндвича Эбби и принялся задумчиво жевать. – Выходит, это он тебя похитил