Между видимостью и реальностью есть большая разница. Реальность – это истина. Это то, к чему мы стремимся на духовном пути, а также в ночных йогах. Видимость – это то, что скрывает и затемняет реальность152. В конце пути мы не достигаем просветления. Мы просто перестаём верить в обман видимостей.

Это похоже на посещение кинотеатра. Вы можете полностью увлечься фильмом и вдруг пробудиться к тому факту, что то, в чём вы потеряли себя, является лишь игрой света на экране. Этот крошечный сдвиг точки зрения имеет колоссальные последствия. Вы тут же освобождаетесь от драмы. Сэм Харрис описывает эту распространённую аналогию так: «Ваше восприятие не изменилось, но чары развеялись. Большинство из нас проводят все мгновения бодрствования, потерявшись в фильме своей жизни. До тех пор, пока мы не увидим альтернативы, чары продолжают действовать и мы остаёмся в полной власти видимости»153.

В буддизме мысль часто называют просто движением ума. Мысли составляют мир внутренних видимостей. Если это движение становится явным, подобно мощному потоку мыслей или приливу эмоций, – оно сметает нас с ног. Если оно скрыто, подобно постоянному подводному течению бессознательных мыслей, – оно затягивает нас в постоянные отвлечения или грёзы наяву. Если это движение бессознательное, как в неосознанном сновидении, – мы уносимся за этим потоком и тонем в нём. Но каким бы ни было это движение – внутренним или внешним, явным, скрытым или бессознательным, – мы проводим свою жизнь, забывая себя в кино.

Смысл в том, что нам кажется, будто внешние и внутренние видимости сделают нас счастливыми, однако это заблуждение – простая замена удовлетворённости. Только реальность способна удовлетворить нас по-настоящему.

Его Святейшество Кармапа XVII говорит:

Психика – это ребячливая природа нашего ума, постоянно соблазняющаяся блеском простых видимостей. Она цепляется за вещи, так как верит в них. Она обманывает нас, заставляя принимать видимость за реальность. Мы плачем, желая получить свои взрослые игрушки, временно замолкаем, получив их, и снова начинаем кричать, когда нам наскучивает то, что у нас уже есть155. Это modus operandi незрелой психики. Лишь обнаружив бесплодность психики и её заменителей, мы действительно успокаиваемся и в этом молчании находим высшее удовлетворение на уровне, который здесь будем называть умом ясного света.

Итак, мы проживаем свою жизнь в разделённости, мы спим и не видим своего более настоящего «я». Великое разделение – это разделение между видимостью на сцене и реальностью за кулисами, между внешней психикой и внутренними уровнями субстрата и ума ясного света. Мы заслонились от своего истинного «я», так что свет изнутри не доходит до нас. Эта стена временно рушится каждую ночь, когда мы засыпаем, однако без понимания того, что открывается нам за этим железным занавесом, мы упускаем возможность еженощного воссоединения со своим более глубоким «я».

Ум-субстрат обладает самой большой пропускной способностью из всех трёх уровней и его сложнее всего уловить. Он глубже психологического бессознательного (которое в главе 2 мы называли относительным бессознательным умом), к которому можно получить доступ через психоанализ и другие формы терапии. Психологическое бессознательное можно понимать как самые верхние уровни ума-субстрата, скорее, являющегося духовным бессознательным.

Хотя субстрат приближается к истине (то есть к уму ясного света, лежащему за субстратом), он по-прежнему является обманом, хотя и более тонким. Это фундаментальная ложь, порождающая всю вторичную ложь психики. Субстрат – это базовый изъян во всех смыслах этого слова. Это изъян или раскол, который расщепляет реальность на «я» и «другого» и который мы могли бы обвинить во всех наших страданиях. Это также изъян в смысле «ошибка»156. Именно этот фундаментальный изъян, раскол или неудача исцеляется на духовном пути в целом и в ночных йогах в частности157.