Двадцать семь сообщений. Двадцать семь! Больше половины из них призыв к ответу.

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Привет. Нам нужно поговорить насчет того, что случилось сегодня на конференции».

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Лилу, пожалуйста. Я все объясню».

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Пожалуйста, ответь!»

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Ты здесь?»

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Ты решила прекратить свое расследование? Почему? Что произошло?»

Гратис_настоящий_честноеслово_этоя_клянусь_безумаотЛилу0123: «Лилу, я прошу тебя, не молчи. Давай договоримся о встрече. Увидимся, и я все расскажу. Обещаю!»

«Ты опоздал», – шепчу я, роняя слезы на экран мобильного телефона.

Как бы я хотела ему поверить. Как бы хотела увидеть еще раз и почувствовать себя особенной. Но я уже и так все знаю и не хочу больше обмана. Все пытались любыми способами утихомирить взбесившуюся фанатку, втерлись в доверие и нащупали рычаги управления. Я похожа на машину? Нет? Так почему все пытаются рулить мной?!

Дрожащими пальцами нажимаю на кнопки, набирая последний ответ Гратису. Человеку, который помог мне встать на ноги и из-за которого я снова повалилась на землю. Какая ирония! Едко усмехаюсь, решаясь на самое главное признание. Кого я обманываю до сих пор? Я ведь сама себя подняла, ухватившись за дурацкую тайну парня, который имеет все основания ее защищать, а потом сама же толкнула себя обратно, запутавшись в желаниях и забыв о правах других людей на личное пространство и собственные мечты.

Лилу: «Я поймала тебя, а теперь отпускаю. Прости меня, пожалуйста. Удачи тебе, я верю, что у тебя все получится. Держи свою свободу крепче, я больше на нее не претендую».

Отправляю сообщение, выключаю телефон и вжимаю его в матрас экраном вниз. Боль давит на сердце, но несколько глубоких вдохов и выдохов приносят облегчение. Я горжусь собой. Уверена, я все сделала правильно.

Забираюсь под одеяло и сворачиваюсь калачиком, обнимая колени и прижимая их к груди. Крепко зажмуриваюсь, желая заглушить беснующиеся внутри чувства. Все пройдет, все забудется, нужно только немного потерпеть.

Воскресенье проходит в полусне. С утра звоню менеджеру кофейни и прошу меня подменить. На мое счастье, сменщица соглашается без проблем, а начальница, услышав мой голос, даже не спрашивает, почему я не могу выйти на работу. Ба решает, что я приболела, и каждый час заходит ко мне с новой чашкой чая и градусником.

– Ба, температуры нет. Хватит мучить градусник и мои подмышки.

– Тогда что с тобой, внученька? Ты выглядишь…

– Больной?

– Даже хуже, – тяжело вздыхает она, присаживаясь на кровать, и касается ладонью моего лба.

– Чувствую себя так же, как выгляжу, – произношу я хрипло, закрывая глаза.

– Девочка моя, что же случилось?

– Жизнь, Ба, но все будет хорошо. Можно я пострадаю сегодня немного? Обещаю, что завтра буду снова бодрой и сильной Лилей.

– Ох, моя малышка, – говорит Ба и наклоняется, чтобы поцеловать меня в висок. – Ты не должна быть все время сильной, отдохни. Иногда нам нужно немного пожалеть себя и проявить слабость, это значит, что мы не роботы и не рептилоиды, а всего лишь обычные люди. Хрупкие и сложные. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Кидать в меня туалетной бумагой каждые два часа, чтобы я сопли вытирала, – усмехаюсь я со всхлипом.

– Вытирай прямо о пододеяльник, потом постираем.

– Спасибо, – отвечаю я с улыбкой, потому что доброта Ба согревает сердце.

– Ты голодная? Хочешь, я приготовлю что-нибудь?

– Нет. Лучше еще посплю, ладно?

Ба поднимается с постели, опираясь на трость:

– Хорошо. Если что, зови меня.

– Конечно. И еще одна просьба, Ба…

– Все что угодно, милая.

– Если кто-нибудь придет, меня нет. И дверь не открывай.

– Мы теперь скрываемся?

– Что-то вроде того.

– Ты мне потом расскажешь, что случилось?

– Потом да.

Как бы мне ни хотелось остаться в безопасности своей спальни, понедельник не щадит никого. Нельзя прогуливать универ слишком часто, поэтому, отбросив дурные мысли, собираюсь на учебу. Первой парой сегодня стоит лекция по «Международной безопасности» вместо «Права», но, по всей видимости, лектору не успели сказать о переносе или он просто забыл, утонув в понедельничной депрессии. Половина студентов разбредаются из-за отмены пары, а остальные остаются в аудитории заниматься своими делами. Я примыкаю к группе последних, достаю из сумки телефон, который до сих пор выключен, и на свой страх и риск нажимаю кнопку включения. Ну а что? Скучно ведь.

Рядом со мной кто-то садится, и я слышу мерзкий голос:

– Сыр-ни-ко-ва!

– Митрошин, отвали по-хорошему.

– Чего это ты не в настроении? С парнем поссорилась?

– Что тебе надо? – резко отвечаю я, поднимая голову и впиваясь взглядом в глупые глаза одногруппника.

– Просто интересуюсь. Так я угадал?

– Валя, у тебя дел других нет? Ну пойди в окно прыгни, вдруг взлетишь!

– Какая ты злая. Неудовлетворенная? – гадко смеется он.

– Я тебя сейчас так удовлетворю, никогда не забудешь! – рычу я на полном серьезе.

– Я бы не отказался, Лилька, только вот ты ведь уже занята, – подмигивает Митрошин.

– О чем ты? Кем занята?

– Ой, не придуривайся!

– Знаешь что? Вали лучше отсюда, пока я тебе ручкой лишнюю дырку в теле не сделала.

– Жестокая ты, Лилька. И как он на тебя повелся? Хотя… – кривится Митрошин. – Больные должны держаться вместе, так ведь?

Валя встает из-за парты и выходит из аудитории, оставив меня в недоумении. О чем он говорит? Перепил, что ли, вчера, вот и бредит? Идиот.

Телефон в руках оживает, оповещения сыпятся одно за другим. Сотни одинаковых комментариев на сайте с одной и той же ссылкой. Спам? Да вроде не похоже. Многих подписчиков я знаю по аватаркам, не могли же взломать их всех.

«Для тебя, Лилу».

«Пожалуйста, посмотри, Лилу!»

«Ты должна это увидеть!»

Перехожу по ссылке, и глаза едва ли не выпрыгивают из орбит, когда я вижу название сайта: «Вернуть Лилу Холмс». В шапке яркий арт: девушка в зеленом пальто и с длинным шарфом на шее, со светлыми волосами и веселой улыбкой, в одной руке лупа, а в другой сачок. Вокруг людские тени, словно она в толпе, но не является ее частью.