«И чего мне, дуре, у Алисы не сиделось?! – с досадой подумала Настя, посмотрев на часы и осознав, что еще всего половина седьмого вечера. – Пользовалась бы тем, что не за рулем, пила бы виски. Нет, взыграло ретивое. Буду теперь куковать перед телевизором».

Ее покаянные мысли прервал телефонный звонок.

«Алиска, – подумала Настя, бросаясь к трубке. – Сейчас скажу, что вызову такси и приеду».

– Алло, алло, Алиса, это ты? Я сейчас вернусь.

Ответом ей было глухое и почему-то угрожающее молчание.

– Алло. – Настя отняла трубку от уха, зачем-то посмотрела на нее и даже подула. – Алло, вы меня слышите?

В трубке было по-прежнему тихо, а потом послышались короткие гудки.

«Черт знает что, – подумала Настя, раздраженно бросая трубку в гнездо. – Или ошибся кто…»

Настроение у нее окончательно испортилось. Вызывать такси и возвращаться к подругам уже не хотелось. Надев любимую пижаму и теплые носки, она забралась в кровать и щелкнула пультом от телевизора. Телефон снова зазвонил, и вновь ответом на Настино «алло» была угрожающая тишина. За последующие полчаса неизвестный анонимный собеседник набрал Настин номер еще восемь раз. Она попробовала тоже молчать, задавать вопросы, оскорблять звонившего, пообещала вызвать милицию, но все было бесполезно. Телефон звонил, в трубке молчали, а потом слышались гудки. Затем уставшая Настя выключила телефон из розетки и снова забралась в кровать. Как бы ни хотелось в этом признаваться даже самой себе, ей было очень страшно.

Открыв глаза, Настя сразу поняла, что случилось что-то хорошее. На душе было неожиданно светло, а главное – впервые за последние месяцы она выспалась. Это казалось странным, потому что Настя абсолютно точно помнила, что накануне долго не могла уснуть. В памяти нехотя всплыли вечерние телефонные звонки с пугающим молчанием в трубке, после которых она продрожала в постели часов до двух ночи.

Точно, когда в последний раз она, проклиная бессонницу, вставала курить, часы показывали десять минут третьего. А сейчас?.. Стоящий на прикроватной тумбочке электронный будильник мигал, преданно уведомляя о том, что ночью отключали электричество. Было понятно, что все его показатели обнулились и вовремя он не прозвонил.

Смешно скосив глаза в сторону интернет-приставки к телевизору, Настя попыталась посмотреть, который час, но без очков и линз цифры расплывались, не давая нужного ответа.

Надо вставать. Кряхтя, как старушка, Настя вылезла из кровати и, шлепая ногами в вязанных носках, в которых уснула, подошла к окну, раздвинула шторы и ахнула. За ночь выпал первый в этом году снег, укрыв двор тонким покрывалом, по которому, правда, уже успело расползтись черное кружево следов. Выпавший снег объяснял, отчего Настя проснулась с ощущением яркого света. Белизна двора резала глаза.

Так сколько же это времени? Прошлепав на кухню и машинально нажав на кнопку чайника, Настя подняла глаза к настенным часам и подпрыгнула от неожиданности. Часы показывали пятнадцать минут третьего.

«Мамочки мои… Это ж я часов двенадцать кряду проспала! Как это меня не разбудил никто, – пробормотала она. – Я ж везде на свете опоздала!»

Одной рукой наводя в огромной кружке с пошлым сердцем на боку горячий сладкий кофе, без которого не могло начаться утро, даже если оно уже было ясным днем, другой Настя потянулась к брошенной на стул сумке, в которой с вечера остался мобильник.

Не получивший ночью положенного питания, он не подавал признаков жизни. Вспомнив, что домашний телефон она вечером отключила, Настя поняла, почему ее никто не будил.

«Да-а-а, Анастасия Николавна… Ушла ты в глухое подполье, – пробормотала она себе под нос. – Тебя поди уже днем с огнем ищут все. Не ровен час, дверь квартиры начнут ломать. С Инки, к примеру, станется, если она решит, что здесь лежит мой хладный труп…»

Быстро поставив мобильник на зарядку, с чашкой в руках Настя вернулась в комнату и воткнула в розетку штекер от стационарного телефона. Он моментально зазвонил. От неожиданности Настя дернулась, и горячий кофе выплеснулся ей на пижаму. Зашипев от боли, она быстро поставила кружку на столик, оттянула мокрую ткань от кожи и нехотя подняла трубку, ожидая услышать знакомое молчание. При ярком свете оно уже не казалось ей пугающим.

– Алло, – полунасмешливо, полураздраженно откликнулась она в трубку.

– Романова, ну ты даешь! – в ответ раздался голос ее главного редактора Гончарова. – Я уж тут решил, что тебя все-таки пристукнули, хотел уж было Перцеву натравить на силовые структуры, да она тоже куда-то с утра подевалась. Я тебе на мобильник звоню, он вне зоны, на домашнем ты трубку не берешь… Тебя учили, что в рабочее время нужно быть досягаемой для начальства, или как?

– Или как, Юрий Алексеич, – засмеялась Настя. Ей было необычайно хорошо, что голос в телефоне оказался знакомым. – Я проспала, если честно. С выборами с этими совсем уже дошла, вот организм и взял свое. А что вы меня разыскиваете? – Она чуть не сказала – с утра пораньше, но вовремя прикусила язык.

– Да поделиться с тобой хотел. Информацией. Не сказать, что приятной. Тебя касается.

– Да не тяните вы, Юрий Алексеевич! – Настя почувствовала, как вдоль позвоночника у нее поползла юркая ящерка страха. – Что опять случилось?

– А случилось, Настасья, то, что меня вызвал к себе Шубин. Прямо из теплой постельки достал в восемь утра.

– Павел Константинович?

– А ты знаешь другого Шубина? Он, конечно. Пришел я к нему в высокий законодательный кабинет, и начал он мне мытарить душу на предмет роли СМИ в предвыборном процессе.

– То есть, – не поняла Настя.

– Очень мне рекомендовано больше не печатать в «Курьере» агитационные материалы Егора Фомина.

– Как это? – снова не поняла Настя. – У нас же только первый материал вышел на прошлой неделе, как официально начался агитационный период в СМИ. – Настя невольно улыбнулась, вспомнив, как в прошлый понедельник спорила с Гончаровым, какой материал ставить рядом с платником про Фомина. Редактор настаивал на какой-то криминальной чернухе, а Настя кипятилась, что подобное соседство плохо скажется на имидже. Она привела триста пятьдесят самых важных и логичных доводов, но сработал только один. Только накануне приключилась ее история с перерезанными тормозами, и когда Настя про это упомянула, Гончаров сердито махнул рукой и отправил ее домой, сказав, что все будет хорошо. Во вторник Настя открыла газету и захохотала. Рядом со статьей про Егора красовался рассказ про мальчика-вундеркинда, гениально играющего в шахматы. Заголовок, растянутый на всю страницу, гласил: «Чемпион растет!» Фотография улыбающегося Фомина всячески намекала на то, что к нему это утверждение относится тоже.

Вынырнув из воспоминаний, Настя вернулась к разговору.

– Так что имеется в виду, Юрий Алексеевич? У нас же сегодня вторая статья должна в номер пойти. А вообще четыре материала из избирательного фонда вперед проплачены.