Вскоре из растений вокруг остались только папоротники, ночерез несколько минут и они исчезли, их сменили огромные пустоши, покрытыелохматыми красноватого цвета лишайниками.

Исчезли всякие звуки, издаваемые животными и насекомыми.Здесь стояла уже полная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием нашихчетверых носильщиков, звуками шагов и приглушенным стуком автомата Прокруста,когда он задевал прикладом о камни.

За поясом нескольких носильщиков были кинжалы. Несколькокинжалов нес Моурби, у которого к тому же был и пистолет.

Тропа круто пошла вверх. Один из наших носильщиковспоткнулся, и мы больно стукнулись о землю. Там, где небосвод смыкался сгоризонтом, стал отчетливо виден пурпурный светящийся ореол. На его фоне ввышине проплыл черный силуэт крысс-паука, закрыв на мгновение луну.

Прокруст внезапно упал.

Моурби помог ему подняться на ноги, но вождь покачнулся ибессильно повис на плечах «старшего врачевателя».

– Что у тебя болит, повелитель?

– Вдруг… головокружение… ноги… немеют. Возьми мойавтомат. Он стал… тяжелым…

Гассан тихо хихикнул.

Прокруст повернулся к арабу, его нижняя челюсть куклы упалавниз.

Затем он упал и сам. Моурби едва успел подхватить автомат.Стражники поспешно опустили нас на землю и бросились к своему вождю.

– Воды, – прошептал тот и закрыл глаза.

Больше он их уже не открывал…

Моурби прижал ухо к его груди.

– Он мертв… – медленно произнес он.

– Мертв?!

Носильщик, тело которого было покрыто чешуей, заплакал.

– Он был хорошим, – всхлипывал он. – Он былВеликим вождем! Что мы теперь будем без него делать?

– Он умер, – повторил Моурби, – я теперь вашвождь… пока не будет объявлен новый. Набросьте на него свои плащи. Оставьтетело на том плоском камне впереди. Зверю сюда не зайти, так что его телоосквернено не будет.

Мы подберем его по дороге назад. А теперь мы должны отомститьэтим двоим.

– Он сделал знак своим жезлом. – Долина Спящих ужесовсем недалеко. Вы приняли таблетки, которые я вам дал?

– Да.

– Да.

– Очень хорошо. Накройте Прокруста своими плащами.

Вскоре нас подняли и вынесли на вершину гряды, откудатропинка сбегала в флюоресцирующую, покрытую воронками впадину. Огромные скалы,окружавшие это место, казалось, были раскалены.

– Эту местность, – сказал я Гассану, – мойсын описал как место, в котором нить жизни бежит по раскаленному камню. Емупривиделось, что моей жизни угрожает Мертвяк, но богиня Судьбы передумала истолкнула нас с этой напастью. Видимо, когда я снился Смерти, это место быловыбрано ею, как одно из тех, где я могу умереть…

Носильщики опустили нас на дно выемки, положили на камни и синтересом уставились на Моурби. Тот щелкнул предохранителем автомата и отступилназад.

– Привяжите их вон к тем колоннам, – дуломавтомата он показал, к каким именно.

Так они и сделали, крепко связав мои руки и ноги. Скала былагладкая, сырая, и, как мне показалось, немного светилась.

То же самое они проделали с Гассаном, привязав его в трехметрах от меня. Моурби поставил фонарь на землю так, что мы оказались в желтомполукруге. Четверо куретов, как статуи демонов, стояли сбоку от него. Онположил автомат на камень и подошел к нам.

На его лице играла улыбка.

– Это Долина Спящих, – обратился он к нам. –Те, кто засыпает здесь, больше уже никогда не просыпаются. Тем не менее, мясоих хорошо сохраняется, здорово помогая нам в тяжелые годы. Но прежде, чем мывас здесь оставим, – он повернулся в мою сторону, – я проверю, у когоиз вас длиннее кишки. Как вы думаете, – резко обратился он к своимполулюдям, – у кого из них? У грека или у араба?

Дикари молчали.

Тогда Моурби вытащил длинный кинжал и приблизился ко мне.

Мы не произнесли ни слова.

– Приготовьтесь оба увидеть это сами, – процедилон сквозь зубы. – Я, пожалуй, начну с вас…

Он рванул мою рубашку и разрезал ее сверху донизу. Затемстал многозначительно вертеть кинжалом у меня перед носом. Потом он опустилсвое оружие к моему животу и слегка уколол там кожу, как бы прикидывая, гделегче всего начинать, чтобы причинить как можно больше боли. При этом он неотводил от меня своего взгляда.

– Вы боитесь? – усмехнулся он. – Пока что вашелицо не выдает этого, но сейчас выдаст. Взгляните на меня! Я намерен вонзитьострие этого кинжала вам в живот очень медленно. Когда-нибудь я пообедаю вашейплотью и уверен, что не разочаруюсь. Что вы на это скажете?

Я рассмеялся.

Его лицо исказилось злобной гримасой и он недоуменноспросил:

– Вы что, со страха потеряли рассудок, Уполномоченный?

– «Орел» или «решка»? – спросил я его.

Он понял, что я имею в виду. Он начал что-то говорить, но,услышав тяжелый стук о камень, раздавшийся совсем рядом с ним, резко обернулся.

Истошный вопль заполнил последнюю секунду его жизни. Силапрыжка Бортана повергла его наземь, а еще через секунду его голова покатиласьпо камням.

Мой Бортан, мое исчадие ада, наконец-то ты нашел меня…

Куреты испуганно закричали, ибо глаза собаки были словнораскаленные угли, а в пасти сверкали два ряда острых, как кинжалы, зубов.Голова его находилась вровень с плечами высокого мужчины. Дикари схватились засвои мечи и напали на него – но что могли сделать эти легкие железки противброни на его боках!

Ему понадобилось не больше минуты, после чего они все былиразорваны на части…

– Кто это? – изумленно спросил Гассан.

– Щенок, которого я однажды нашел в море. Он уже тогдабыл так силен, что долго не шел ко дну с большим камнем на шее, – ответиля. – Мой Бортан такой же старый, как и я.

У него на лапе была небольшая рана, которую он, видимо,получил во время этой схватки.

– Сначала он искал нас в деревне, – продолжаля, – и жители пытались его остановить. И я не сомневаюсь, что очень многокуретов погибло в этом бою.

Бортан подбежал ко мне сзади и облизал шею. Он радостновилял хвостом, как щенок, делая вокруг меня быстрые круги. Он прыгнул ко мне нагрудь и снова облизал лицо.