— Я говорю безо всякой иронии.

Ли подергал золотую цепочку, обвивавшую его шею, и сказал:

— Правду говоря, со всей этой историей я чувствую себя довольно паршиво. В то же самое время какой-то своей малой частью я даже доволен, что ты узнал Иг, она же тебе совсем не нужна. Без нее тебе гораздо лучше.

Не в силах себя больше сдерживать, Иг издал низкий звериный рев и двинулся на Ли. Он ожидал, что Ли попятится, но тот остался стоять на месте и лишь снова взглянул на Эрика, который в ответ кивнул. Иг бросил взгляд на самого Эрика и застыл. Он впервые заметил, что кобура у Эрика Хеннити пустая. Она была пустой, потому что он держал револьвер в руке и прятал его под мышкой. Иг не видел револьвера, но ощущал его присутствие, ощущал вес, словно держал его сам. И Эрик оружием охотно воспользуется, можно было не сомневаться. Он хотел пристрелить брата Терри Перриша, попасть во все газеты — ГЕРОИЧЕСКИЙ КОП УБИВАЕТ СЕКСУАЛЬНОГО МАНЬЯКА, — и, если Иг хоть пальцем тронет Ли, это даст нужный Эрику предлог. Все остальное сделают рога, которые заставят Хеннити подчиниться своему самому дикому порыву. Именно так они работали.

— Я не знал, что для тебя это так важно, — сказал в конце концов Ли и глубоко вздохнул. — Господи, Иг, да она же просто мусор. Ну да, конечно, у нее доброе сердце, но Гленна всегда была мусором. Я думал, что ты живешь с ней по единственной причине: уехать из родительского дома.

Иг не понимал, о чем это он. На какой-то момент день словно остановился; казалось, что стих даже жуткий треск саранчи. А потом он понял, вспомнил, в чем призналась утром Гленна, — первое признание, вынужденное рогами. Казалось невозможным, что все это было сегодня утром.

— Я говорю не о ней, — сказал Иг. — Как тебе в голову могло прийти, что я говорю о ней!

— Так о ком же ты тогда говоришь?

Иг не понимал. Они же все начинали болтать. Как только они видели Ига, видели его рога, секреты из них так и сыпались. Они не могли и не хотели себя сдержать. Секретарь хотел погулять в материнском белье, Эрику Хеннити был нужен предлог, чтобы застрелить Ига и попасть в газету, теперь настала очередь Ли, и единственное, в чем Ли признается, — это что дал по пьянке у себя отсосать.

— Меррин, — хрипло сказал Иг. — Я говорю о том, что ты сделал с Меррин.

Ли чуть-чуть наклонил голову, так что правое его ухо уставилось в небо, — как собака, слушающая далекий звук. Он еле слышно выдохнул и почти незаметно покачал головой.

— Не понимаю, Иг, что такого, по твоему мнению, сделал я…

— Убил ее на хрен, вот что. Я знаю, что это ты. Убил и заставил Терри держать язык за зубами.

Ли смерил Ига долгим задумчивым взглядом. Затем он снова взглянул на Эрика — проверяя, подумалось Игу, не слишком ли тот близко, не может ли он слышать их разговор. Не слишком, не мог. Затем Ли снова посмотрел на Ига, и, когда он это сделал, лицо его стало мертвым и пустым Изменение было настолько разительным, что Иг чуть не закричал от страха — реакция воистину комическая: дьявол боится человека, хотя полагается как раз наоборот.

— Это Терри тебе сказал? — спросил Ли. — Если так, то он проклятый лжец.

Ли был закрыт от рогов некоторым образом, которого Иг еще не понимал. Словно была какая-то стена, которую рога не пробивали. Иг попытался пожелать, чтобы рога сработали, и на какое-то мгновение они переполнили его жаром крови и напряженным давлением, но это продолжалось недолго. Это было как играть на трубе, плотно заткнутой тряпками. Дуй в нее, сколько хочешь, звука все равно не получится.

— Я надеюсь, — продолжил Ли, — что он больше никому этого не рассказывал. И надеюсь, что ты тоже не рассказывал.

— Пока что нет. Но скоро все узнают, что ты сделал.

Да видит ли он рога? Он не сказал о них ни слова.

И вроде бы даже их не замечает.

— Это им совсем ни к чему, — сказал Ли. Затем уголки его рта шевельнулись, и он спросил — Ты все это записываешь?

— Да, — ответил Иг, и ответ был неправильный. Ни один человек, задумавший ловушку, не признается в том, что разговор идет под запись.

— Нет, ничего ты не пишешь. Ты никогда не научишься врать, — сказал Ли и улыбнулся. Его левая рука все теребила цепочку, висевшую у него на шее, вторая рука находилась в кармане. — Очень неудачно, кстати, для тебя. Записывай ты этот разговор, что-нибудь могло бы и получиться. А так я не думаю, чтобы ты что-нибудь мог доказать. Может быть, твой братец и сказал тебе по пьяни… не знаю, но что бы он там тебе ни сказал, я бы на твоем месте выкинул это из головы. И уж точно не стал бы это повторять направо и налево. Сор из избы никогда не доводит до добра, подумай об этом. Ты можешь себе представить, как Терри является в полицию с дикой сказочкой о том, будто это я убил Меррин, но у него нет ничего, кроме его слова против моего, да еще он целый год молчал? И никаких улик в его пользу? Потому что, Иг, улик просто нет, они все исчезли. Если он вылезет с этим рассказом, наилучший для него исход — это конец карьеры. В худшем случае мы оба загремим в тюрьму. Я тебе твердо обещаю, что непременно утащу за собой и его.

Ли вынул руку из кармана и потер костяшкой пальца свой здоровый глаз, словно убирая попавшую в него соринку. На мгновение его правый глаз был закрыт, и он смотрел на Ига поврежденным глазом — глазом, пересеченным белыми спицами. И тут Иг впервые понял, что такого ужасного в этом глазу, что в нем всегда было ужасного. Он не был мертвым, он просто… просто был занят другими делами. Словно имелось два Ли Турно. Первый — давнишний друг Ига, человек, признававшийся перед детьми, что прежде был грешником, человек, сдававший кровь Красному Кресту трижды в год. Второй Ли смотрел на окружающий мир тусклым рыбьим взглядом, со всем сочувствием сома.

Ли удалил то, что было в его правом глазу, уронил руку и тут же сунул ее в карман. И шагнул вперед. Иг отступил так, чтобы до него нельзя было дотянуться. Он не знал, почему он пятится, не знал, почему ему стало жизненно необходимо держать между собой и Ли Турно хотя бы несколько футов асфальта. На деревьях трещала саранча, жуткий, сводящий с ума звук, мешавший Игу думать.

— Ли, она же была твоим другом, — сказал Иг, обходя свою машину спереди. — Она тебе доверяла, а ты ее изнасиловал, убил и бросил в лесу. Ну как ты мог такое сделать?

— Ты, Иг, не совсем понимаешь главного, — спокойно сказал Ли. — Это не было изнасилованием. Конечно же, ты мне не поверишь, но она точно хотела, чтобы я ее оттрахал. Она била под меня клинья уже несколько месяцев. Посылала мне эсэмэски, играла словами. И вся эта суходрочка происходила за твоей спиной. Она только ждала, пока ты уедешь в Лондон, чтобы мы могли заняться делом.

— Нет, — сказал Иг, ощущая, как кровь прихлынула к его лицу, к участку между рогами. — Она могла еще переспать с кем-нибудь другим, но уж точно, Ли, не с тобой.

— Она говорила тебе, что хочет спать с другими. И о ком, ты думаешь, она говорила? Похоже, Иг, это очень популярная тема для твоих девушек. Меррин, Гленна — рано или поздно все они оказываются на конце моего члена.