— Главное, чтобы они не ставили эксперименты над детьми, — озвучила я наши общие опасения.

Только не дети, только не это… Старые Боги… но должна же быть черта, которую даже эти чудовища не смогли бы переступить… молю…

— Можешь обойти контейнер? — спросил Джаред. — Хочу убедиться, что он вскрыт.

— Да.

Голем шустро оббежал ящик, попутно сделав несколько снимков.

— Так я и думал, — кинул Джаред, — распечатан. Значит, препарата там уже нет. Но, зачем им весь контейнер? Разве не проще было извлечь шкатулку с препаратом в порту так, как это сделал я?

— Проще, конечно, — согласилась я, — а ваш голем, случайно, не умеет лазать по стенам?

— Умеет, но крышку контейнера он не поднимет.

— И не нужно, я хочу осмотреться с высоты.

Бегло перенастроив нашего механического шпиона, я выждала, пока он вскарабкается наверх, и засняла склад с нового ракурса.

— Слева! — неожиданно воскликнул Джаред, указав на одну из картинок. — Прыгай!

Наспех сняв заползшего на склад мутанта, я «соскользнула» с крышки контейнера, в последний момент зацепившись лапками голема за замок. И на свой страх и риск приподняла над крышкой маленькую камеру.

Теперь мутант не мог увидеть голема. Зато мы могли частично наблюдать за его перемещениями.

— Это, конечно, не то, на что рассчитывал Саймон, — прошептал Джаред, — но тоже неплохо.

— Чувствую себя магом-натуралистом, наблюдающим за опасным хищником в его естественной среде обитания, — завороженно пробормотала я, сделав ещё несколько снимков.

— Главное, чтобы хищник не сомкнул зубы на шее нашего шпиона, — вздохнул инспектор, — кстати, пока тихо.

Ага… значит, ястреб никак не отреагировал на мутанта. Ладно, мы подождём… может, Хаук впечатлится чем-нибудь другим?

— Жаль, что мы и в дом 144В не можем вначале запустить шпиона, — неожиданно сказал Джаред.

— Жаль, — согласилась я, — но это даже технически невозможно, не говоря уже о времени, необходимом на подготовку. Мы к этой вылазке столько готовились!

— Знаю. Но… смотри!

Я быстро перевела взгляд на верхнюю картинку и замерла, едва сдержав торжествующий писк. Неужели нам настолько повезло?!

* * *

Контуры чудовища задрожали словно желе, а по коже пробежала рябь. Стоящий к нам спиной мутант трансформировался. Плавился, неспешно перетекая из монструозной формы в человеческую.

И сейчас мы могли приобщиться к этому таинству, заглянуть в самую душу жуткого эксперимента. Приподнять завесу тайны и понять, что именно сотворили маги Герры.

— Он…, — Джаред запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, — тает?

Да, пожалуй, со стороны это выглядело именно так. Мутант таял, словно мороженое. Огромные когти, шипы, броня… всё это медленно стекало на пол, обнажая щуплую человеческую фигурку.

И пока я даже не могла понять, кто перед нами, женщина, или всё-таки худощавый мужчина?

— Я не понимаю, разве он не должен трансформироваться как оборотень? — продолжил Джаред.

— Должен, — прошептала я, неотрывно наблюдая за чудовищем, — но теперь я, кажется, понимаю, что они сделали. Вернее, что собирались сделать.

Владыка всех оборотней…

Неудачный эксперимент Лилианны Орсалини, магессы, участвовавшей в создании первых двуликих.

«Крёстной матери» примархов рептилий.

Создательницы Алонзо Герры…

— Фло? — нетерпеливо произнёс Джаред. — Чего они добиваются? Что хотят создать?

— Единого примарха, — хрипло ответила я, — того, кто сможет управлять всеми двуликими. Вот только оригинальный эксперимент…

— Закончился полнейшей катастрофой, — закончил за меня Джаред, — экспериментальные образцы сошли с ума и сожрали собственную создательницу. А потом едва не сравняли с землёй весь город.

Тогда маги, оборотни и вампиры были вынуждены объединиться, чтобы остановить обезумевших примархов. А имя Лилианны было предано забвению и на протяжении многих веков о ней и её экспериментах было запрещено даже упоминать вслух.

И лишь в учебниках по истории магического искусства можно было найти крохотный рассказ-предостережение, начинающийся со слов: «бойтесь своих творений и не создавайте то, что не сможете самостоятельно уничтожить».

Фраза, со временем ставшая первым и нерушимым правилом экспериментальной магии.

— Ты уверена, что не ошиблась? — настороженно уточнил Джаред.

— Уверена, — кивнула я, скопировав снимки на запасной кристалл, — из-за чудовищного перенасыщения магией двуликие, созданные Лилианной, легко перекидывались в форму Зверя, но не могли превратиться обратно в человека.

— Это общеизвестный факт, — кивнул Джаред, — поэтому её подопытные и сошли с ума. Потеряв связь с человеческой ипостасью, они превратились в кровожадных чудовищ, уничтожающих всё на своём пути.

— Да. А теперь посмотри внимательнее на эту тварь. Она трансформируется уже четыре минуты!

— Но в отличие от чудовищ Лилианны она всё же трансформируется, — угрюмо констатировал Джаред, — правда, на примарха монстр явно не тянет. Даже в сравнении с теми, что напали на отделение, этот какой-то… заморыш.

— Препарат, — сказала я, указав пальцем на увеличенное изображение монстра, — посмотри на татуировку. Саймон не ошибся, предположив, что они вводят лекарство именно в магическую татуировку.

По мере трансформации чудовища, его «броня» вначале стекала с тела, а затем впитывалась в татуировку, медленно превращаясь в витиеватый узор на спине.

— Вижу. Выходит они… эм… носят эту ипостась на себе? — задумчиво протянул Джаред. — Знаешь, я много в своей жизни видел, но это…

— Я тоже никогда не видела ничего подобного. И надеюсь, что никогда больше не увижу. Зато теперь мы знаем, чего они хотели, но не смогли создать.

— Мы можем как-то использовать эту информацию против монстров? — спросил инспектор.

— Можем, — кивнула я, — судя по тому, что мы сейчас наблюдаем, Сай ошибся только в одном. В татуировке хранится не замедлитель, а активатор мутации и трансформации.

— Хм… тогда у меня практический вопрос. Умрёт ли тварь, если выстрелить разрывным патроном или огненной стрелой в центр татуировки?

— Думаю, что умрёт. Причём сразу.

— Отлично, — сказал Джаред, потерев в предвкушении руки. — Значит, у нас появилось небольшое преимущество.

— Похоже на это, и…

Тварь конвульсивно вздрогнула и, в последний раз выгнувшись, зарычала. А затем, её монструозная ипостась растеклась по коже молочным туманом, быстро «впитывающимся» в татуировку.