– Я начну принимать заказы к Рождеству. Возможно, после Нового года, когда уже обоснуюсь.

– Ладно, я передам ему. Спорим, вы не в теме, но он жуткий раздолбай, – с ухмылкой говорит мне бармен. – Но этот парень лучший в своем деле.

Бармен закатывает рукав, чтобы показать классно наколотый старомодный якорь.

– Да, я в курсе. И он не раздолбай. – Я с ходу бросаюсь на защиту Тедди, и он довольно жмурится. Когда бармен уходит, я говорю: – Как тебе удается появляться именно в тот момент, когда приносят еду?

Тедди трется своими лодыжками о мои:

– Мне просто сказочно везет. Например, сидеть и смотреть, как ты делаешь домашнюю работу в пятницу вечером. Но почему ты такая печальная?

– Я только что обнаружила, что тарелка с «Франкенфрайс» куда красивее меня. – Я зябко тру голые плечи, и Тедди внимательно за мной наблюдает. – А еще я вспомнила, что ты уезжаешь.

Пропустив мои слова мимо ушей, Тедди выдает очередной убойный комплимент.

– Ты удивительная, – заявляет он, и у меня вновь возникает то же головокружительное ощущение, что и тогда в бассейне. – Твоя кожа – это мечта татуировщика.

Тедди оценивающе разглядывает меня сквозь поднимающийся от еды пар.

– Полагаю, даже чистый холст может быть привлекательным. – Я потихоньку становлюсь все смелее. – Если я когда-нибудь решусь на такое безумство, а ты наконец придумаешь для меня идеальную тату…

– У меня рука не поднимется. Это словно наносить татуировки на персик.

Тедди машинально запихивает в рот картофель фри вместе с обжигающими макаронами. Плохая идея. Теперь он пытается проглотить слишком горячую пищу, закрывая рот сложенной лодочкой ладонью. Блестящие зелено-карие глаза наполняются слезами.

Я нахожу в сумочке бумажный носовой платок.

– Но ты же делал татуировки другим девушкам. А чем я, по-твоему, хуже? – (Тедди упрямо качает головой.) – Я бы хотела сделать ее в каком-нибудь сокровенном местечке, чтобы родители не заметили.

– В сокровенном местечке, – тяжело сглатывает Тедди и буквально выдыхает струю пара.

– Я еще не сказала тебе, что именно мне хочется наколоть. – Я жду, пока он подаст мне знак движением бровей. – Мне хочется вытатуировать логотип «Посланной небесами». – (Тедди со смехом снова тянется к блюду.) – Тедди, тебе не мешало бы научиться себя контролировать… – Выудив с помощью вилки ломтик картофеля, я предусмотрительно дую на него.

Тедди, оставаясь верным себе, наклоняется и хватает губами картофель с моей вилки.

– А я и забыла, что мы теперь делимся всем, – саркастически замечаю я, но Тедди лишь улыбается, ужасно довольный собой.

– Ну вот, ты начинаешь понимать. – Тедди, не стесняясь, отхлебывает из моего стакана.

Очевидно, мы теперь делимся даже соломинками.

– Интересно, если бы у меня сейчас было свидание, я могла бы рассчитывать на персональный напиток?

Тедди понимает свою промашку.

– Прости. Я опять в своем репертуаре. Поглощаю все без разбору. Думаю, у меня есть немного налички… – Он начинает рыться в карманах.

– Не стоит. Лучше продолжай копить деньги, – качаю я головой. – У тебя это хорошо получается. – Я пытаюсь выудить очередной ломтик картофеля фри из дымящейся горы на блюде, но неудачно. Картофель шлепается прямо на стол, чудом не задев лежащую рядом анкету. – А вот у меня отнюдь не все так хорошо получается.

– Прошлой ночью мне приснилось, что я выкупил у Алистера свою долю на неделю раньше конечного срока. Как думаешь, это знак?

Я уже достаточно наслышана о его снах и знаю, что все события в них развиваются крайне стремительно.

– Ну и что было потом?

– Я понял, что это сон, так как Алистер дал мне ключ от входной двери, но ключ был размером с доску для серфинга. Я попытался засунуть ключ в карман и в результате проснулся, обнаружив, что трусы у меня болтаются где-то в районе колен.

Я весело хохочу, хотя мысли о ключах и замках приводят меня в смятение. Ведь я рассчитывала оставить на хозяйстве Тедди, и чувство облегчения, что мне не пришлось сидеть в гордом одиночестве, неожиданно сменяется нервозностью. Да, я знаю, что не обязана находиться там 24 на 7. Но мне так гораздо спокойнее.

– Не уверена, что мне зачтется эта домашняя работа. Ведь в задании особо оговорено, что я должна сидеть в одиночестве.

Тедди уже успел умять четверть блюда, хватая еду руками.

– Мелани ничего не узнает. – Он кладет перед собой чистый лист бумаги, на котором элегантными стилизованными буквами написал мое имя. – Я тебе помогу. Расскажи мне о себе все, и я запишу. С самого начала. Рути Мари Мидона родилась в… полночь. Или в полдень. Давай угадаю с трех раз.

Я начинаю собирать карандаши.

– Ну что ж, – вздыхает Тедди. – Если все так серьезно, я могу и уйти. Просто я жутко по тебе скучал. Вернулся домой, а у тебя в окнах не горит свет. Тогда я прошел тем же путем, которым ты совершаешь обход территории. И остановился на твоей смотровой площадке возле мусорных баков.

Я чувствую легкое беспокойство.

– Ты что, следил за мной?

– А потом я получил твое сообщение. И вспомнил о компании мутных парней, которые тут бухают весь день, и испугался, что они, увидев одинокую девушку, могут подсыпать ей рогипнол в кока-колу. Вот потому-то я и примчался. – Тедди берет мой стакан и делает большой глоток.

– Какая удача, что они не успели подсыпать туда рогипнол, а иначе мы оба уже были бы в отключке.

– Я волнуюсь, когда ты, такая добрая и беззащитная, оказываешься одна в большом мире. Он ужасный.

Тедди умолкает, и мы слышим стук шаров и детские радостные крики. Возле дорожек появляется торт с зажженными свечами и звучит песенка с поздравлением с днем рождения.

– Большой мир вовсе не ужасный. – Я улыбаюсь про себя. Чего мне бояться, если мы едим странную еду, вокруг счастливые ребятишки, а Тедди под столом переплел свои ноги с моими? – Полагаю, ты так думаешь, потому что слишком много времени проводишь в «Провиденсе».

Открыв чистую страницу в тетради для рисования, Тедди начинает рыться в моих карандашах.

– Я так рад, что ты здесь не на свидании! – жизнерадостно заявляет он.

Если я способна, забыв о себе, помогать Тедди идти к своей цели – приобретению доли в тату-студии, – то Тедди, наоборот, мне только мешает.

– Рано или поздно у меня будет романтический ужин при свечах. А ты в то же самое время будешь в своей тату-студии набивать на спине у какой-нибудь девушки «Живи, смейся, люби» шрифтом, имитирующим буквы в комиксах.

– Ты долго думала, чтобы сказать мне такую гадость? – взрывается Тедди.

Я беру еще один