class="p1">Не один был жаркий бой.

Понял жизнь я по-иному.

Юность! Ты уж за спиной.

Не вернуться вновь былому.

Скучно! Сердце рвется к дому.

И тоска везде со мной.

Прошу прощения за такую панихидную вещь, но ведь иногда бывает и грустно. Тут папа может и музыку присочинить. Живу по-старому. Похаживаю на костылях. Вчера ползал на 4-й этаж на концерт. Достали мы патефон и много хороших пластинок. Сейчас как раз завели «Брызги шампанского». Как напоминает эта музыка наши школьные вечера! Прямо хоть на одной ноге с костылями танцуй. Ха-ха. Прочитал только что Лескова «Обреченные». Я его еще ничего не читал. Хорошо пишет. Ну дорогие мои, с будущим счастьем!

17.01.1943

…Я фактически зимы еще не видел: на фронте меня до снега ранили, а вот теперь не выхожу. Как сердце радуется нашим успехам на фронте. Здорово бьют гадов. Жаль, мне не удалось в этом наступлении участвовать, но еще успею.

Меня удивило, отец, почему у тебя сердце болит, когда я лежу раненый. По-моему, этому можно только радоваться, т. к. на фронте все равно долго не пробудешь: или убьют, или ранят. Вот и выбирай, которое из двух лучше. По-моему, все же второе.

3.02.1943

Как радуется сердце за успехи на фронте. Как приятно слушать ночью «В последний час». Ремонт моего двигательного аппарата под действием врачей приближается к концу. Передвигаюсь уже без помощи костылей, с палочкой.

Курю я тут уже всласть: и легкий, и махорку. Очень много курю! Жаль, что Саратов не Свердловск.

Ранены только мышцы, и врачи говорят, что выздоровею и нога будет как была. Два раза доставали осколки…

Стихотворения Ариана Тихачека

Сирень

В саду, полном вдумчивой лени,

На фоне густой синевы

Раскинулись ветви сирени

В кайме потемневшей листвы.

А рядом в таинственной сени,

Пугливо привстав на забор,

Срывает букеты сирени

Какой-то неопытный вор.

Я крался, изранив колени,

От злобы стучало в висках…

Увидел же – ветки сирени

У девушки стройной в руках.

И гнева уж не было тени,

Я понял: не зря говорят,

Что в чудной лиловой сирени

Таится любви аромат.

18 июня 1941

Ночь в санбате

Глухая ночь. Горит в углу коптилка.

У печки дремлет девушка-сестра.

Соломы на полу набросана подстилка.

Я, лежа на спине, бесцельно жду утра.

Трещат дрова, железная печурка

Сквозь дверцу на стену бросает слабый свет.

Я закурил. Дым вьется от окурка.

А рана все болит. Всю ночь покоя нет.

Начнешь стонать – не легче: боль все та же.

Начнешь мечтать – боль гонит и мечты,

Как будто бы всю ночь стоит на страже,

Чтоб мучить и томить под кровом темноты.

Ноябрь 1942

Романс

Вечер землю укрыл тишиною,

Замигали далеко огни.

Только я не найду все покоя,

Мы тоскуем с гитарой одни.

Если брови сойдутся угрюмо,

Если ляжет на сердце печаль,

Пусть твоя одинокая дума

Прилетит ко мне в синюю даль.

Я скажу тебе нежное слово,

Напою себя взглядом твоим,

И короткое счастье былого

Мы с тобою опять повторим.

Но один я. С любимой в разлуке.

Помогай мне, гитара, грустить.

Тихо плавают в сумраке звуки,

Только в них мне тоску не излить.

Она всюду: в словах и во взоре,

Мало места в груди ей давно.

Улети, погуляй на просторе,

Для тебя распахнул я окно.

12 апреля 1943

Вечер зимний

Отцу

С верной трубкой, усталый с работы,

Ты присядь отдохнуть у огня.

Пусть тебя не тревожат заботы,

Милый друг, в этот час за меня.

Не грусти, а мечтай в эту пору,

На веселое пламя смотря.

Пусть в мечтаньях представится взору

Нашей жизни счастливой заря.

Скоро вечер тоскливый и длинный,

Закурив перед ярким огнем,

Снова в комнате нашей старинной

Коротать с тобой будем вдвоем.

Будет вместо томительной скуки

Только тихая радость у нас.

И друг другу про годы разлуки

Мы начнем с тобой долгий рассказ.

9 января 1943

«Фронтовая душа»

С одним противным типом

Знаком я с давних пор.

Он вечно болен гриппом,

Но первый паникер.

«Меня, – кричит, – не троньте -

Я слаб и болен весь!

Душа моя на фронте,

И только тело здесь».

На службе он беседу

Одну ведет всегда:

«Скажите, что к обеду?

Все тот же суп-вода?»

Когда ему знакомый

Тихонько намекнет,

Что, дескать, хватит дома,

На фронт, мол, твой черед,

Кричит он: «Вы не троньте,

Я тоже знаю честь:

Душа моя на фронте,

И только тело здесь».

Когда, что город взяли,

В последний слышно час,

Он скажет: «Фу! Как мало!

Вот десять бы зараз.

Нас только мучить знают,

Трудись, не ешь, не спи.

Они там наступают,

А тут за них терпи.

Но вы меня не троньте,

Без нас вояки есть.

Душа моя на фронте,

И только тело здесь».

1943

* * *

Проходит ночь. Давно дремлю на стуле

Я в тесной комнате для раненых бойцов.

Одни мечты: скорей бы промелькнули

Часы пути, чтоб дома был я вновь…

Я думаю о том, как двери я открою,

Как целый дождь вопросов потечет.

И даже думаю, что вы мне, как «герою»,

Хоть чем-нибудь окажете почет.

Пусть эта ночь и долго будет длиться,

Пусть надо много мук перенести,

Я знаю – ваши радостные лица

Оплатят мне за муки на пути.

Челябинск

28 февраля 1943

1. Ариан Тихачек с сестрой Еленой и отцом Валерием Иосифовичем

2. Прадед Ариана – чешский музыкант Ян Тихачек

3. Тетя Ариана – Маргарита Тихачек, художница

4. Вид сада во дворе дома Тихачеков. Рис. Маргариты Тихачек

5-6. Письма Ариана родным с фронта

7. Свердловск, июль 1941 г. Из военной фотохроники

Мурат Елекоев 19 лет

«Фальшивый ура-патриотизм… Надоело до невозможности…»

Гвардии старший сержант, командир орудийного расчета. Умер в госпитале 7 ноября 1943 года после тяжелого ранения.

«Прошу извинить меня за то, что так долго затянула с отправкой сведений о Мурате Елекоеве, – пишет мне Мара Георгиевна Кибизова – дочь морского летчика-фронтовика. – Я сама ругаю