– Ты ударишься носом, если наклонишься ближе. – Брисеида задохнулась. Бай не сдвинулся ни на дюйм.

– А тебе не кажется, что вам достаточно одного пострадавшего? – Он улыбнулся и, не поднимая глаз, добавил:

– Ну как, пригодны ли ваши ученые?

– Вы сами знаете, – отрывисто ответила она.

Он обмакнул кисть в чернила и приложил ее к своему наброску, прежде чем продолжить работу.

– Я знал одного монаха, который хотел приготовить луковый суп. Он мог представить, как приготовить луковый суп, но он не хотел обычный суп, он хотел приготовить Луковый суп. Он отправился в большую библиотеку в поисках лучшего рецепта. Монах выяснил все свойства лука. В течение многих лет он страстно увлекался луком. Он многому научился, но умер, так и не приготовив свой суп.

Свободной рукой он взял полную чашку, осушил ее одним глотком, а затем снова наполнил. Брисеида бросила взгляд в сторону библиотеки. Менг вернулся из дворца необычно рано, чтобы спокойно поработать над новым планом обороны, который, возможно, убедит императора принять меры. Это не способствовало исследованиям Энндала, и он был вынужден присоединиться к ним в их литературных исследованиях. Генерал сидел, скрестив ноги, в задней части библиотеки с большим свитком, разложенным перед ним. Брисеида не решалась продолжить разговор с Баем, но дождь бил по крыше и заглушал их голоса.

– Гм, – кашлянула она, чувствуя, как запах алкоголя поднимается к ноздрям, – это ведь вы сказали императору о королевстве Лонг Мэ Традж, не так ли?

– Зачем задавать мне этот вопрос, если не доверяешь мне? Видишь ли, именно здесь слова находят свой предел. Мы их боготворим, но они лишь заставляют нас ходить по кругу. Посмотрите на моего брата, он дурачит всех своими изящными словами, но в первую очередь себя. Он не видит, что происходит вокруг него.

– Что же он должен увидеть?

Бай обмакнул кисть в чернила.

– Картина не может лгать.

– Как это?

– Наброска достаточно, чтобы понять моральную состоятельность художника. Его страхи, его секреты.

Улыбаясь, он протянул ей свою кисточку.

– Я не умею рисовать, – оправдывалась Брисеида.

Странная улыбка Бая стала шире, и ей стало не по себе.

– Камень сновидений.

– Что?

– Ты заинтересовалась мраморным диском, вделанным в чугунное основание, прямо перед моей картиной. Ты смотрела на него некоторое время. Это камень сновидений. Неравномерные зеленые полосы изображают горные пейзажи и направляют поэта в поисках вдохновения. То, что мы не можем постичь в необъятном, скрыто и в малом. Все элементы содержат частицу мировой гармонии. Камни сновидений существуют для того, чтобы напоминать нам об этом. Они являются хорошими советниками.

Бай снова погрузился в работу, даже не взглянув на нее. В недоумении Брисеида незаметно ускользнула.

Шум людей и птиц встретил ее у входа в библиотеку. Лиз делала заметки в складном блокноте, Эней с трудом удерживал глаза открытыми. Брисеида встретила взгляд Менга, в его улыбке читался скорее личный триумф, чем поощрение. В конце концов он доказал, что нет смысла гнаться за химерами.

Удрученная мыслью увидеть овальное, потное лицо своего ученого, Брисеида достала перо и, недолго думая, записала несколько слов Бая в блокнот:

Слова лишь заставляют нас ходить по кругу, в то время как картина не может лгать.

То, что мы не можем постичь в необъятном, скрыто в малом, ибо все элементы содержат частицу гармонии мира.

Бенджи ответил ей не сразу. Она научилась распознавать его присутствие еще до того, как он обратится к ней. Если она не чувствовала покалывания на шее, как только брала в руки перо, значит, его не было рядом. Разочарованная, она достала из-под туники свой кулон, чтобы занять руки. Камни, по словам Бая, были хорошими советчиками. Отшельник сказал, что если она почувствует уныние, то взглянув на камень, обретет уверенность в себе. Брисеида стянула нейлоновую веревку через голову и долго смотрела на свой камень. Оранжевый янтарь не вдохновил ее. Все, что ей хотелось сделать, это выбросить кулон в окно. В своем разочаровании она представила, что хочет избавиться от него с излишним рвением. Нейлон выскользнул из ее руки, и камень исчез между свитками. Брисеида просунула руку между текстами, чтобы достать его. Ученый посмотрел на нее с упреком.

– Продолжайте! – приказала она ему надменно.

Подняв листы, Брисеида заметила на одном из них маленькую иллюстрацию посреди длинного текста из символов. Квадратная таблица, три столбца и три ряда, в каждом поле – китайский знак. В нем не было ничего необычного, и все же он что-то напоминал ей, но она не могла вспомнить, что именно. У нее не было времени задумываться над этим вопросом: на шее появилось покалывание. Бенджи собирался ответить ей. Она сдержала улыбку, взглянула на ученого и решительно подняла перо.

Сегодня Бенджи не сидел за своим столом. Он стоял у единственного входа в круглую комнату, держа перо в одной руке, свечу в другой, и выглядел довольным собой.

– Ты здесь? – нетерпеливо спросил он. Брисеида положила руку ему на плечо.

– Ты права, картины гораздо более выразительны, чем слова. Искать по картине гораздо легче. Глупо, что я не подумал об этом раньше. У меня есть карта Цитадели, мне нужно, чтобы ты назвала тему картины, и я ее найду. Пришло время прогуляться вместе.

Он повернулся и исчез в коридоре, молча оставив Брисеиду. Она и представить себе не могла, что можно покинуть эту круглую комнату и снова гулять по Цитадели с Бенджи. На самом деле ее там не было. Она даже не могла разглядеть свои ноги. От одной мысли о том, чтобы двигаться в таком состоянии, у нее кружилась голова.

– Ты идешь?

Бенджи вернулся назад. Она неловко протянула руку, наткнулась на его плечо, оперлась на него в поисках ориентира. Она увидела в его глазах, что он тоже задает себе новые вопросы. Впервые у него возникло желание ощутить руку на своем плече, чтобы понять, кто ее владелица… Но он сдержался. Возможно, потому что боялся того, что может обнаружить. Он улыбнулся невидимой Брисеиде и повел ее по коридору.

Камень сочился влагой. Они шли медленно, на каждом шагу убеждаясь, что они по-прежнему одни. Наконец ребята увидели более широкий и хорошо освещенный перпендикулярный коридор.

– Мне понравилось и второе предложение, – прошептал Бенджи. – Когда проблема слишком велика, чтобы понять все сразу, нужно сосредоточиться на мелких деталях, которые неверны и в которых всегда есть доля правды. Подобно тому, как каждый кусочек пазла является частью целой картины. Смотри в оба, пока мы идем. Если хочешь избежать обобщений, которые Цитадель бросает нам, то должна быть внимательной к малейшим изъянам в ее системе. Детали иногда ускользают от принципа иллюзии в школе. Первой это заметила моя подруга, Брисеида. Однажды она увидела, как отражение больших часов в фонтане стало совершенно старинным. Стрелки крутились беспорядочно, а настоящие часы все еще показывали официальное время. Отражение истины было легче увидеть, чем саму истину… Благодаря ее открытию я понял, что время здесь не существует.