Брисеида кивнула, забыв, что он ее не видит. Пока она пыталась сформулировать свои вопросы, ее взгляд блуждал от картины к картине, и она кое-что поняла:

Как получается, что мы всегда остаемся одни? Где проводники?

Бенджи пожал плечами.

– Они не работают по ночам.

Подняв голову, Брисеида впервые осознала, что темнота в комнате не была вызвана узкими окнами, прорубленными в камне. И все же она разговаривала с Бенджи в совершенно разное время дня и ночи. Благодаря их любопытным встречам, время, казалось, перестало иметь какое-либо значение.

Брисеида заставила его написать большой список тем для изучения. В нем она перечислила имена людей из китайской империи, начиная с самого императора, затем министра Сяо и Бая, брата Менга. Она также перечислила китайский оперный театр, Дворец Созданий и даже колокольчики, на которые ей указал канцлер Ли. Их мягкий звон очень напомнил ей маленькие колокольчики, которые она видела у входа в зал химер, откуда Бенджи писал.

Она добавила несколько упоминаний о Мире Снов, с его невидимыми лестницами и группами сопротивленцев. Информация, которую она получила от Бенджи во время их предыдущих встреч, была слишком одурманивающей, чтобы придерживаться ранее принятых решений об осторожности. Оставалось надеяться, Бенджи не будет задавать ей слишком много вопросов…

– Какие интересные зацепки! – воскликнул Бенджи, его глаза сверкали, когда он поднял перо.

Поэтому Брисеида не без веселья рассматривала потное лицо своего ученого и его слабый голос, охрипший от всех этих бесед.

– Это было увлекательно, спасибо, – радостно сказала она, отложив перо, когда один из ученых объявил о завершении сессии на сегодня.

Фу Цзи проводил свои послеобеденные часы за пределами поместья, занимаясь среди других кандидатов на прохождение вступительных испытаний в большой государственной школе. Оанко воспользовался тем, что тот еще не вернулся, чтобы расспросить Цзя, мать Ло Шэнь, которая была занята тем, что заново заплетала косы дочери, сидя на крыльце большой террасы. Почему генерал отказал в такой простой помощи своему сыну, когда он так в ней нуждался?

– Менг любит своих сыновей, – ответила беременная женщина, – он действует в соответствии с тем, что полагает Душа Праведника.

– Душа Праведника? Менг уже упоминал об этом, но что это?

– Философия жизни, описанная нашим величайшим мыслителем Конфуцием, когда он сказал, что человек должен использовать свой собственный здравый смысл, чтобы оставаться справедливым в любых обстоятельствах. Равновесие жизни строится не на слепых законах, а на человеческих отношениях. О доверии, которое человек оказывает своей семье, или народ – своему государю. Генерал уже многое сделал для своих сыновей: он недавно уезжал, чтобы поставить Девэя, своего старшего сына, во главе Северо-Восточной армии, прежде чем так внезапно вернуться. Он надеется, что, оттеснив врагов империи за Великую стену, Девэй завоюет доверие императора.

– Да, Менг рассказал нам об этом… – согласилась Лиз. – Мы от всего сердца надеемся, что Девэй добьется успеха.

– Получается, Девэй прошел этот невероятный экзамен… Как ему это удалось?

– В то время его дядя был экзаменатором, и тот взял его под свое крыло.

– Бай? Художник?

– Нет, другой, Шу Фан, тот, что умер. Бай не имеет никакой власти при государстве.

– И почебу Бенг так зол на Бая? – спросил Леонель.

– Если Менг не сказал тебе, – засомневалась Цзя, – сомневаюсь, что он оценит, если я сделаю это за него…

Энндал и Менг вернулись поздно вечером. Генерал без каких-либо комментариев удалился в свой кабинет.

– Человек, которого ты видела в пагоде с песочными часами, исчез, – сказал им Энндал. – Менг не смог допросить его.

– Получается, Элита определенно намерена держаться в тени, – заключил Оанко.

– А имбератор? – спросил Леонель. – Согласился ли он с предложенияби Бенга?

– Император позволит Менгу перебросить армию, как только будет найден сообщник напавшего на него перса и подтверждены передвижения Ань Лушаня. Менг предложил послать генералу письмо почтовым голубем в лагерь на северо-востоке: в этом регионе есть разновидность голубого мака, который в это время года все еще растет в горах. Император попросит прислать немного для Ян Гуйфэй. Если он не сможет отправить цветок вместе с подписанным и запечатанным ответом, это будет доказательством того, что он больше не находится на своем посту на северо-востоке. Министр Сяо отсутствовал, поэтому мы больше ничего не знаем о его расследовании.

– Другими словаби, этот день принес бало бользы, – заключил Леонель.

– Возможно, я обнаружил интересную зацепку, – сказал Энндал. – Я не нашел во дворце дублирующейся картины, которую можно было бы использовать как переход в Цитадель, но… Брисеида, у пагоды, которую ты посетила, было несколько крыш, построенных друг над другом, не так ли?

– Да, как башня из маленьких соединенных между собой крыш.

– Сегодня мне удалось приблизиться к этому месту. Я не услышал ничего подозрительного, но внимательно осмотрел все. Как вы думаете, сколько крыш на этой башне? Девять! Девять крыш. Другими словами, девять этажей!

– И ты думаешь, это что-нибудь значит? – спросил Эней.

– Химеры проходят сквозь произведения искусства, – сказала Брисеида. – Они не переходят через другие физические объекты.

– Поскольку Элита силой прорвалась сюда, они вполне могут придумать свои собственные правила. Мы уже видели это в Греции и здесь: Цитадель адаптирует свою тактику для каждой эпохи. Я думаю, что они воссоздали девять этажей неба посредством пагоды.

– Те люди прошлой ночью могли заманить дракона из Мира Снов через этажи пагоды? И они пытались подчинить его себе, чтобы иметь возможность контролировать в реальном мире?

– Отличная находка, Энндал, – похвалил его Оанко.

– Да, это было бы настоящиб открытием, если бы этого было достаточно, чтобы взорвать багоду и решить все проблебы Бенга, – сказал Леонель. – Я остаюсь бри своем бнении: день был бесболезным.

– Не будь таким пессимистом, – возразила Лиз. – Лично мне лекции ученых показались очень интересными. Пока ничего конкретного, но это постепенный процесс погружения в культуру. Вскоре мы найдем ключевой элемент, который сразу все прояснит.

– Рубильник, который осветит темные углы и откроет нам Великую Тайну, – пробормотала себе под нос Брисеида.

– Чего?

– Нет, ничего, я просто размышляла вслух.

– Не показалось ли вам странным, что Бай сделал столько эскизов, сколько мы спрятали произведений искусства в сушильной комнате?