Мужчины снова заговорили на языке, которого я не понимала. Я лишь изредка выхватывала слова, схожие по произношению с родным мне языком… однако это не помогло мне разобрать сути.

Неожиданно один из гостей поднялся с насиженного места. Моё сердце тут же подпрыгнуло в груди. Забилось с такой силой, будто внутри меня завели мощный двигатель.

Высокий и худощавый мужчина с чёрными как смоль волосами, зачесанными назад, приблизился ко мне. Некоторое время он смотрел на мой рот. Туда, где были незажившие раны от побоев. А затем, словно очнувшись от своих мыслей, хмыкнул, и коснулся шершавой ладонью моего бедра. Открыв рот, я сделала резкий вдох и задержала дыхание. А он не останавливался. Вёл ладонью вверх, пока не наткнулся на мою грудь. Взглянув мне в глаза, с силой смял одну грудь тёплой ладонью, и я вскрикнула от боли.

—Хороша,— протянул незнакомец, удерживая мой взгляд. Похоть в карих глазах жгла кожу.— Сиськи свои…

На его тонких губах играла кривая ухмылка. Зоркий и цепкий взгляд парализовал. А боль… понемногу утихала, хоть его хватка и не слабела. Пётр был прав: я привыкну, должно быть. Сволочь передо мной мечтательно подкатил глаза и, наконец, освободив мою грудь, не спеша спустил руку к животу. Потом ещё ниже.

Мои ноги наливались свинцом. Рваное дыхание срывалось с губ. Дрожа, я снова закрыла глаза и всхлипнула, готовая разрыдаться в голос.

—Трахал бы сам,— тихо. Так, чтобы слышала только я. А потом повернулся к остальным и громко пробасил: — У меня аж яйца скрутило!

Он залился смехом, а остальные тут же подхватили веселье. Их смех гулом стоял в голове. Ноги едва держали.

Если бы не Архип, всё ещё стискивающий мои руки… он был единственным, кто не смеялся. Но благодарности я не испытывала. Скорее всего, не смеялся он не потому что ему было меня жаль… нет. Уверена, ему просто всё это было безразлично. Какие-либо эмоции ему чужды.

—Вскрывай!— отчеканил Пётр, небрежно взмахивая рукой. Они перешли на русский. Скорее всего, это было сделано намерено.— Занимайте очередь, пока она не потасканная! А то потом будет поздно!

—Я бы не стал выстраиваться в очередь,— обронил двусмысленно ещё один: небольшого роста со свисающим круглым животом, большими залысинами и птичьими глазками. Этой фразой он едва не убил меня… Так же отставил стакан в сторону и встал с кожаного дивана,— Можем вместе распаковать… лично я не люблю ждать.

Мой подбородок задрожал. Чем дольше я это слушала, тем хуже мне становилось.

—Ублюдки,— сорвалось с языка, когда напротив меня стояли уже двое.

—Ц,— один из них весело усмехнулся и укоризненно покачал головой,— не надо так… такие слова из уст леди… нехорошо…

Его рука взметнулась вверх, заставляя меня вздрогнуть. Дернувшись, я отвернулась.

А спустя пару секунд почувствовала ещё одно грязное отвратительное прикосновение. Костяшки пальцев второго подошедшего медленно обвели мою грудь. Спустились, очерчивая пупок. И направились ниже.

Я попыталась взбрыкнуть, но от моих потуг руки за спиной свело от боли. Я взвыла, когда пальцы этой мрази коснулись меня там. Второй рукой он схватил меня за волосы и, намотав их на свой кулак, потянул так, что моя голова запрокинулась.

—Укрощать кобыл я, слава богу, научился,— прохрипел и довольно прищёлкнул языком.

—Архип,— я снова услышала имя своего надзирателя, произнесённое Петром. И его пёс, приняв команду, отпустил мои руки.

—Пошла!— эта свинья, сжав кулак на моих волосах сильнее, протащил меня по гостиной,— и не рыпайся! Поняла?! Попридержи её!— бросил кому-то.

Сквозь слезы я посмотрела на Петра. Тому, кажется, всё это доставляло извращённое удовольствие.

—Пусти!— заорав, я сделала ещё одну попытку вырваться.— Выродки! Ублюдки!

Казалось, что меня накрыло волной истерики, так долго рвущейся наружу и ждавшей своего часа. Выкрутившись, я смахнула с маленького столика увесистую антикварную лампу, и что есть сил, обрушила её на голову этого подонка.

В комнате воцарилась тишина. Гудящая и вспарывающая барабанные перепонки. Задыхаясь, я смотрела на толстого мерзавца, который, кажется, не сразу понял, что произошло. Он схватился за голову и принялся размазывать кровь по своей макушке. А затем начал медленно оседать.

Я перевела взгляд на Петра, который со стоическим спокойствием вновь поднялся с кресла. Хмыкнув, он взглянул на меня и произнёс:

—Вечер перестаёт быть томным… не так ли?

Виктор

—Твою мать!— Рассвирепев, я сорвал со стены оленьи рога и, почти не задумываясь бросил из в сторону большого зеркала.

Стекло молниеносно разбилось со звоном рассыпаясь по полу и отражая в своей поверхности солнечные блики. Они так весело подмигивали… искрились под лучами холодного светила и давали мне ложные надежды.

Согнувшись пополам, я закрыл лицо ладонями и нехотя сквозь пальцы покосился на Руслана. Он был растерян так же как я. Если не больше. Я, кажется, немного привык к неудачам, что преследовали меня уже долгое время… смердящим нимбом кружили надо мной, словно какое-то проклятье. А Рус, судя по всему, был обескуражен. Он был уверен, что мы идём по верному следу. Так же как и я. Я поверить не мог, что мы могли так просчитаться. Обделаться в который раз… до смешного.

Я бы даже посмеялся, если бы дело не касалось Веры.

Выхватываю из кармана телефон и набираю Клима. Он отвечает сразу после первого гудка, будто ждал моего звонка.

—Ты сейчас где?— рухнув в кресло и, разгребая ботинком зеркальные осколки под ногами, снова перевожу взгляд на Руслана. Тот тоже достал телефон…

—На месте. У тебя,— устало произносит Валдай, выдыхая в трубку.

—Сделай, пожалуйста, так, чтобы Солдат меня дождался.

—Есть весомые причины?

—Мы просчитались,— мой угрюмый взгляд задерживается на широком окне. Кажется, я слышу посторонние звуки с улицы.— В общем, пусть эта падаль дождётся меня. Любыми способами, хорошо?

—Без проблем,— быстро отвечает Клим,— выходим. Дождётся.

—Я перезвоню. Спасибо.

Не дожидаясь ответа, сбрасываю вызов и снова перехватываю взгляд Руслана. Расслабленный взгляд.

—Мы кого-то ждём?— Поднимаюсь с кресла и неторопливо приближаюсь к окну. Посторонним звуком оказался шелест гравия под автомобильными колёсами. Наглухо тонированный внедорожник остановился перед входом в небольшой арендованный дом, где мы с Русланом остановились.

—Ты будешь рад. Лишние люди нам сейчас не помешают.

Руслан подходит к окну и задевает своим плечом моё. Отчасти меня успокаивала мысль о том, что Вера будет жить до тех пор, пока жив я. Они не позволят ей умереть пока я дышу. Не лишат себя удовольствия от попытки сделать это на моих глазах.