Он взял следующий лист. Бумага оказалась неинтересной: показаниедиректора Специальной студии при Управлении телевидения и радиовещания.Дурацкое заведение. Записывают бред разных психов на потеху почтеннейшейпублики. Помнится, эту студию придумал Калу-Мошенник, который сам был немноготого… Надо же, сохранилась студия! Мошенника давно уже нет, а идея его бредоваяпроцветает… Из показаний директора следует, что Сим был образцовым объектом ичто крайне желательно было бы получить его назад… Стоп, стоп, стоп! «Передан враспоряжение Департамента специальных исследований на основании ордера номертакой-то от такого-то числа…» И вот он, ордер, и подписан он Фанком… Прокуророщутил некое слабое озарение. Фанк… Что-то ты здесь, Странник… Нет, не будемспешить с выводами. Он досчитал до тридцати, чтобы успокоиться, и взялследующую бумагу, вернее, довольно толстую пачку бумаг: «Извлечение из актаСпециальной этнолингвистической комиссии по проверке предположения о горскомпроисхождении М.Сима».

Он начал рассеянно читать, все еще думая о Фанке и оСтраннике, но неожиданно для себя заинтересовался. Это было любопытноеисследование, в котором сводились воедино и обсуждались все доносы, показания исвидетельства очевидцев, так или иначе затрагивающие вопрос о происхожденииМака Сима; антропологические, этнографические, лингвистические данные и иханализ; результаты изучения фонограмм, ментограмм и собственноручных рисунковподследственного. Все это читалось как роман, хотя выводы были весьма скудны иосторожны. Комиссия не причисляла М.Сима не к одной из известных этническихгрупп, обитающих на материке. (Особняком было приведено мнение известногопалеоантрополога Шапшу, который усмотрел в черепе подследственного большоесходство, но не идентичность, с ископаемым черепом так называемого ЧеловекаДревнего, жившего на Архипелаге более ста пятидесяти тысяч лет назад). Комиссияутверждала полную психическую нормальность подследственного в настоящий момент,но допускала, что в недавнем прошлом он мог страдать одной из форм амнезии всовокупности с интенсивным вытеснением истинной памяти памятью ложной. Комиссияпроизвела лингвистический анализ фонограмм, оставшихся в архиве Специальнойстудии, и пришла к выводу, что язык, на котором в то время говорилподследственный, не может быть причислен ни к одной группе известныхсовременных или мертвых языков. По этому поводу комиссия допускала, что этотязык мог быть плодом воображения подследственного (так называемый «рыбийязык»), тем более, что в настоящее время он, по собственному утверждению, этогоязыка больше не помнит. Комиссия воздерживается от определенных выводов, носклонна полагать, что в лице М. Сима приходится иметь дело с неким мутантомнеизвестного ранее типа… Хорошие идеи приходят в умные головы одновременно, сзавистью подумал прокурор и быстро пробежал «Особое мнение члена комиссиипрофессора Поррумоварруи». Профессор, сам горец по происхождению, напоминал осуществовании в глубине гор полулегендарной страны Зартак, населенной племенемПтицеловов, которое до сих пор не попало в поле зрения этнографии и которомуцивилизованные горцы приписывают владение магическими науками и способностьюлетать по воздуху без аппаратов. Птицеловы, по рассказам, чрезвычайно рослы,обладают огромной физической силой и выносливостью, а также имеют кожукоричнево-золотистого оттенка. Все это удивительно совпадает с физическимиособенностями подследственного… Прокурор поиграл карандашиком над профессоромПорру… и так далее, потом отложил карандаш и громко сказал: «Под это мнение,пожалуй, и штаны подойдут. Несгораемые штаны…»

Он съел ягодку и проглядел следующий лист. «Извлечение изстенограммы судебного процесса». Гм… Это еще зачем? «ОБВИНИТЕЛЬ: Вы не будетеотрицать, что вы – образованный человек? ОБВИНЯЕМЫЙ: Я имею образование, но вистории, социологии и экономике разбираюсь очень плохо. ОБВИНИТЕЛЬ: Нескромничайте. Вам знакома эта книга? ОБВИНЯЕМЫЙ: Да. ОБВИНИТЕЛЬ: Вы читали ее?ОБВИНЯЕМЫЙ: Естественно. ОБВИНИТЕЛЬ: С какой целью вы, находясь под следствием,в тюрьме, занялись чтением монографии «Тензорное исчисление и современнаяфизика»? ОБВИНЯЕМЫЙ: Не понимаю… Для удовольствия… с целью развлечения, еслиугодно… Там есть очень забавные страницы. ОБВИНИТЕЛЬ: Я думаю, суду ясно, чтотолько очень образованный человек станет читать столь специальное исследованиедля развлечения и для удовольствия…» Что за чушь? Зачем мне это подсовывают? Адальше? Массаракш, опять процесс… «ЗАЩИТНИК: Вам известно, какие средствавыделяют Неизвестные Отцы на преодоление детской преступности? ОБВИНЯЕМЫЙ: Несовсем вас понимаю. Что такое «детская преступность»? Преступления противдетей? ЗАЩИТНИК: Нет. Преступления, совершаемые детьми. ОБВИНЯЕМЫЙ: Я непонимаю. Дети не могут совершать преступлений…» Гм, забавно… А что там в конце?«ЗАЩИТНИК: Я надеюсь, мне удалось показать суду наивность моего подзащитного,доходящую до житейского идиотизма. Подзащитный выступал против государства, неимея о нем ни малейшего представления. Ему неведомы понятия детскойпреступности, благотворительности, социального вспомоществования…» Прокурорулыбнулся и отложил листок. Понятно. Действительно, странное сочетание:математика, физика для удовольствия, а элементарных вещей не знает. Прямо-такичудак-профессор из дрянного романа.

Прокурор просмотрел еще несколько листков. Непонятно, Мак,что это ты так держишься за эту самочку… как ее… Рада Гаал. Любовной связи утебя с нею нет, ничем ты ей не обязан, и общего у вас нет с нею ничего;дурак-обвинитель совершенно напрасно пытается припутать ее к подполью… Асоздается впечатление, что держа ее под прицелом, можно заставить тебя делатьвсе, что угодно. Очень полезное качество – для нас, а для тебя очень неудобное…Та-ак, в общем, все эти показания сводятся к тому, что ты, братец, раб своегослова и вообще человек негибкий. Политический деятель из тебя бы не получился.И не надо… Гм, фотографии… Вот ты какой. Приятное лицо, очень, очень… Глазастранноватые… Где это тебя снимали? На скамье подсудимых… Гляди-ка, свеж, бодр,глаза ясные, поза непринужденная. Где это тебя научили так изящно сидеть ивообще держаться, ведь скамья подсудимых – вроде моего кресла, непринужденно наней не посидишь… Любопытный, любопытный человечек… Впрочем, все это вздор, не вэтом дело.

Прокурор вылез из-за стола и прошелся по кабинету. Что-тосладко щекотало в мозгу, что-то возбуждало и подталкивало… Что-то я нашел вэтой папке… что-то важное… что-то важнейшее… Фанк? Да, это важно, потому чтоСтранник употребляет своего Фанка только по очень важным, самым важным делам.Но Фанк – это только подтверждение, а что же главное? Штаны?… Чепуха… А!Да-да-да. Этого в папке нет. Он взял наушник.

– Кох. Что там было с нападением на конвой?

– Четырнадцать суток назад, – сейчас же зашелестелреферент, словно читая заранее подготовленный текст, – в восемнадцать часовтридцать три минуты на полицейские машины, переправлявшие подсудимых по делуномер 6981-84 из здания суда в городскую тюрьму было совершено вооруженноенападение. Нападение было отбито, в перестрелке один из нападавших был тяжелоранен и умер, не приходя в сознание. Труп не опознан. Дело о нападениипрекращено.

– Чья работа?