Меня охватила злость.

– Теперь ясно, как дело обстояло. Татьянапонесла тело ребенка к оврагу и зарыла его. Но там же спрятал труп убийца Миши.Вот почему на ботинках Тани оказалась земля с того места, где обнаружили убитымее сводного брата. И ясно, почему Привалова молчала, не рассказала правду ни наследствии, ни на суде: она считала себя виновной в смерти новорожденного. Ноона не планировала смерть крошки, произошел несчастный случай. За это большойсрок не дали бы, вполне вероятно, обошлись бы условным наказанием. Вот толькоТаня не могла раскрыть истину – не хотела подвести Стефу. Наверное, подумала ио другой подружке – о вас. И, повторюсь, полагала, что ей надо понестинаказание за смерть крошечного мальчика. Но вы со Стефой! Хороши подруги! Знали,что Привалова незаслуженно получила пятнадцать лет, и молчали! Где сейчасСтефания?

– Не знаю, – промямлила Лариса. – Мы невиделись после родов, понятия не имею, куда она подевалась.

Я почувствовала брезгливость.

– И вас не интересовала судьба Ловиткиной?

– Через полгода я спросила у мамы Стефы, –плаксиво занудила Лариса, – как у той дела. И узнала, что она учится в Москве.Ну и успокоилась.

Я потеряла самообладание:

– Спала спокойно? А за Таню, мотающую срок занесовершенное преступление, совесть не мучила?

Лариса вытянула вперед руки.

– Каждый день терзаюсь! Не могу забыть тотокровавленный сверток. Но я же ни при чем! Вниз не спускалась, при родах неприсутствовала, просто наверху ждала, а потом белье сожгла. Готова признатьвину за то, что взрослым про Стефкину беременность не сообщила и продукты издома воровала, но младенец без меня умер!

– Ты правда дура или прикидываешься? – схамилая.

Лариса легла грудью на стол.

– Мама поклясться заставила, что буду молчать.

Луч понимания забрезжил в моей голове.

– Варвара Михайловна знала о беде Стефании?

Лариса съежилась.

– Да. Она утром стала меня в школу будить,увидела разбросанные вещи, грязь на одежде и подоконнике, ну и сообразила: дочькуда-то ходила. Примоталась хуже гестапо, в угол загнала, я и призналась, всечестно выложила.

– И как мама-учительница отреагировала? –поинтересовалась я.

– Сначала оплеух мне надавала, – горькосказала Лариса, – потом приказала: «Сиди дома, не высовывайся, я что-нибудьпридумаю». А вскорости Таньку арестовали. Мамочка тогда перекрестилась, меня ксебе прижала и давай уму-разуму учить: «Без нас беда уладилась, молись, чтобыбуча и дальше мимо пронеслась. И рот на замок запри. Ведь всю жизнь себесломать могла!»

– Татьяна к вам на днях не заглядывала? –повторила я вопрос, заданный в самом начале нашей беседы.

– Говорят, она на зоне умерла, – отшатнулась Лариса.

– Привалову недавно отпустили. Срок истек.Хоть и длинный, да закончился, – ввела я ее в курс дела.

Лара вскочила.

– Господи! Она сюда вернется?

– Маловероятно, – успокоила я собеседницу. –Где ей тут жить? Федор Привалов дом продал. Но, думаю, женщины в лагереобъяснили товарке, какую глупость она совершила. Значит, с Таней вы невстречались?

– Нет, – серея на глазах, подтвердила Лариса.– Она только одно письмо мне прислала из лагеря. Очень давно.

– Оно сохранилось? – обрадовалась я.

– Нет, я разорвала, – прошелестела Лара.

– Что в нем было? – наседала я.

Лариса закрыла лицо ладонями.

– В конверте лежал пустой лист бумаги.

Я удивилась.

– Совсем чистый?

– Почти. – Помолчав секунду, Осипова уточнила:– На нем только стоял вопросительный знак. Я поняла. Танька сама не моглапризнаться, ей совесть не позволяла, но она ждала, что я пойду и все объясню. Яхотела, да с мамой не поспоришь. Я не виновата! Не виновата я!

На улице резко похолодало, из-за горизонтанабежали тучи, и поднялся порывистый, совсем не весенний ветер.

Я залезла в машину и попыталась причесатьмысли. Редкий человек способен с искренним раскаяньем воскликнуть: «Meaculpa»[3] – и чистосердечно признаться в содеянном. Как правило, люди ищут, накого можно свалить ответственность за свои гадкие поступки или неудачи.

У моей подруги Лены Васиной есть муж,настоящий циклотимик.[4] Валера постоянно собой недоволен. И, между нами говоря,он абсолютно прав. Васин кандидат наук, ему давно пора идти вверх по карьернойлестнице, но для того, чтобы из скромного доцента превратиться в профессора,необходимо защитить докторскую диссертацию. Валера великолепно понимает своиперспективы, но победить лень-матушку ему не под силу. Вместо того чтобыкорпеть у письменного стола, он постоянно придумывает себе неотложные дела. Нуневероятно важные, чтобы манкировать ими было смерти подобно. То надо съездитьпоздравить друга с днем рождения, то нужно поучаствовать в презентации чужойкниги… Вернувшись вечером домой и глянув на свой роскошный письменный стол сдевственно чистой стопкой бумаги, Валера соображает, что воз его диссертациинаходится по-прежнему, как бы это поделикатнее выразиться, в глубокой яме, иначинает злиться на… Ленку. Повод для скандала может быть любым: жена, по егомнению, недостаточно ласково посмотрела на супруга, не выслушала его замечания,не обрадовалась визиту свекрови. Валера не способен к самокритике, он не можетчестно сказать: «Я лентяй» – и подыскивает виноватых. Легче всего свалитьответственность на того, кто рядом. Вот и выходит: Ленка плохая, поэтому мужнервничает, выплескивает недовольство.

Похоже, Лариса родная душа Валере, она никогдане решится взять на себя часть вины за случившееся с Татьяной.

Я завела мотор и не спеша поехала в сторонуМопсина.