— Так Ленка тут не случайно оказалась… — процедил Сашка.

— Конечно, случайно! — фыркнула Альба. — Только случайностями тоже можно управлять, хотя и не всегда. Поэтому я спрашиваю впрямую: чего бы ты хотел? А то пока я буду наугад тыкаться — все ресурсы истощу!

— Так-так-так… Отойдем-ка в сторонку, чтоб на проходе не стоять! — И Воронков попятился к установленной у газончика скамейке. Поворачиваться к альбиноске спиной очень не хотелось.

— Так, — серьезно повторил он, усевшись. — Не знаю, как там в ваших четвертых измерениях, а в нашей лапотной провинции бесплатный сыр бывает только одного сорта — со стрихнином. Ты можешь хоть еще три дня подряд рассказывать о противоборстве светлых и темных сил, но я все равно не поверю, что все твои попытки меня ублаготворить объясняются исключительно альтруизмом и бла-а-ародством.

— И ты так говоришь после всего, что я для тебя сделала!

Воронков вскочил и почти выкрикнул:

— Да!!! Я именно так говорю!!!

Голуби, топтавшиеся перед лавочкой в надежде на подачку, шарахнулись в стороны, а прохожие заинтересованно повернули головы, но Воронков уже говорил нарочито тихо:

— Конечно — ты опекаешь меня, ты дважды или трижды спасала меня неизвестно от кого. А почему тогда у Сереги рядом не оказалось никого, кто его бы спас один-единственный раз?!

Девушка медленно улыбнулась, сначала просто искривив губы, а затем обнажив все тридцать два ослепительных зуба… Нет, не тридцать два! И Сашка наконец-то понял, что до сих пор его так пугало в улыбке альбиноски — и верхние, и нижние клыки у нее были сдвоенными.

Так же медленно Альба вернула лицу спокойное выражение — только теперь это спокойствие было не доброжелательным, как раньше, а жестким и холодным.

— Ладно, Александр Сергеевич, давай по-твоему. Да, действительно, сыр для тебя у нас не бесплатный. Но пока что ничего особенного взамен не требуется. Так, мелочи. Для начала — как можно дольше оставаться в живых и не идти на контакт с нашими врагами. Впрочем, второе не так важно, потому что на переговоры с тобой они пойдут в последнюю очередь.

— Для начала, — произнес Воронков, как бы пробуя слова на вкус, — а ближе к концу? И почему Сергей…

— Не спорю, с ним получилось нехорошо, но если все называть своими именами — ты нам гораздо нужнее. А до него у нас просто руки не дошли. Да и вообще — дался же тебе этот бедолага!

На секунду Сашке показалось, что он не сдержится и ударит альбиноску с той же ненавистью, с какой бил бандитообразного «пацана». Его мускулы напряглись — сначала готовясь к удару, а потом — подавляя чуть было не начавшееся движение.

— Ты… — дыхание Воронкова перехватило, и он говорил сипло, — ты лучше так о Сереге не говори больше, да? А то ведь я могу не посмотреть, что женщина…

Девушка кивнула и почти виновато произнесла:

— Извини. Я ощутила.

Она помолчала, потом добавила с оттенком уважения:

— От тебя сейчас такой эмоциональный выброс прошел… Ты ведь, если потренируешься, сможешь безо всякого ушу обходиться. Даже сейчас, когда ты со мной разговаривал, я могла бы тебя понимать, даже языка не зная. Ты даже сам не замечаешь, как на энергетическом уровне все дублируешь.

— Хм, и ты туда же. — Сашка уже досадовал на свой чуть было не случившийся взрыв и решил переменить тему, — Прямо вот как ни пришелец, так сразу и хвалит — мол, способности да энергетика. Или вы все из одной бочки налиты?

— То есть как — мы все? Есть еще кто-то?! — ее глаза впились в лицо Воронкова.

— Есть, есть. У нас этих пришлецов как грязи… — при этих словах зрачки Альбины сузились, лицо окаменело, а сама она чуть ссутулилась и подалась вперед.

«Прямо как кошка птичку увидала! Не иначе думает, что я успел с ее врагами стакнуться!» — с мстительным удовольствием подумал Сашка, но все-таки снизошел до пояснения:

— Да сидит уже один у меня на «Южной». Правда, денег, в отличие от тебя, не предлагает, а только и знает, что ныть, мол, домой надо. Так что не стоит так нервничать. Уж он-то чистой воды случайность!

Но девушка не успокоилась и заставила не слишком сопротивлявшегося Воронкова подробно рассказать историю появления Художника. И хотя по ходу рассказа она заметно успокоилась, но под конец все равно сказала не допускающим возражений тоном:

— Мне надо его увидеть. Обязательно. Так что сейчас мы пойдем к тебе на станцию.

Сашка пожал плечами, но спорить не стал — он и сам уже начинал подумывать о том, что пора бы вернуться на рабочее место.

Вместо того чтобы двинуться к остановке троллейбуса, альбиноска взяла противоположный курс. Воронков попытался объяснить, что так они, конечно, дойдут до станции, но часа через два, и получил в ответ на это лишь короткую усмешку, означавшую «Все порядке, я знаю, что делаю».

Сашка настаивать на своем не стал, и они вновь свернули в незнакомый двор, только на этот раз в нем не оказалось ни сверкающих автомобилей, ни гуляющей домашней птицы, а был только потресканный ноздреватый асфальт, которым была залита вся площадь двора. Неожиданно синее небо перечеркивала мохнатая дымная полоса, а с асфальта пускали зайчики в глаза крошечные осколки стекла.

И опять Воронков не смог вспомнить такого места в городе, хотя подобные дворы с таким же темно-синим небом над головой видал — но видал он их десять лет назад, когда с институтским стройотрядом попал в Норильск.

«Интересно, это тоже „управляемая случайность“ — шли по одному городу, дальше идем по другому, за три тысячи километров от первого? И какой в этом смысл?»

Смысл стал понятен достаточно быстро: перейдя двор по диагонали, Альба поднялась по железной лесенке к узенькой щели между корпусами, а когда в ту же щель протиснулся и Воронков, то он увидел знакомый силуэт козлового крана. Получилось, что, пройдя максимум метров сто, они сократили свой путь по городским улицам километра на два.

«Ох, и ни фига ж себе!» — восхитился Сашка и уже без колебаний двинулся за девушкой в следующую подворотню, гадая, а через какой город они двинутся теперь? Может, через Рио-де-Жанейро?

Однако пробежаться по городу мечты Остапа Бендера Воронкову оказалось не суждено. Рывками сокращая расстояния, Альба так и не провела его больше ни по одному знакомому месту. Более того, одна из незнакомых улиц оказалась вообще не земной — если только это была не декорация в каком-нибудь Голливуде во время съемок — вдоль ровной шеренги коттеджей по синеватому асфальту топала шестиногая чешуйчатая уродина, впряженная в тележку с молочными бидонами, а маленький мальчик понукал уродину игрушечного вида кнутом.

Но такая экзотика мелькнула лишь один раз, а в остальном пятнадцатиминутная прогулка не отличалась ничем особенным: дворы-улицы, улицы-дворы — вполне укладывающиеся в рамки обыденного. Последний переход по узкой щели между двумя бетонными заборами вывел их к дороге на химзавод, чуть дальше от остановки троллейбуса, и Сашка поразился: насколько естественно выглядели эти казенного вида заборы в пейзаже городской окраины, хотя их до сего дня явно тут не было.