– Я – ведьма растительного и животного. Люблю зелень, – Марьяна протянула руку, и с потолка послушно спустилась плеть плюща. Обвилась вокруг запястья и поползла по руке живой змеей, ластясь и приветствуя хозяйку.

– Потрясающе! – искренне восхитилась я.

– Спасибо, – и она указала на неприметную дверь. Плющ, скрывающий её, послушно разошёлся раздвинутыми шторами. – Там ванная и туалет. Там – холодильник. Ешь, что найдешь. Переодевайся, во что подойдёт. Спи, сколько понадобится. Я вернусь к вечеру. Дом под сильной защитой, а вот огород – нет. Лучше не выходи. А ты, – и ведьма пощекотала веточку плюща. – Будь гостеприимным. И береги гостью. Защищай.

Плющ послушно уполз на потолок, обнажая скрытые шкафы – книжные, одежные, с посудой. И заодно маленький стол у подоконника, который я сначала не заметила.

– Спасибо, – повторила я за ней, – за всё.

– Не за что, Рад. Маме не звони. Я свяжусь с отцом и объясню обстановку. Не надо к ним внимание привлекать, – открыв шкаф, Марьяна сгребла с полки пригоршню узких пробирок, похожих на косметические пробники для духов, и одну протянула мне. – Восстановительное. Всё в чай выльешь, выпьешь и к ночи будешь как огурчик. Вопросы?

Я качнула головой и неожиданно для себя выпалила:

– А про цветы потом расскажешь, где какие?..

– И побегами поделюсь, – ведьма улыбнулась, открывая входную дверь. – Отдыхай. До вечера.

Ванная комната оказалась вполне современной – унитаз, душевая кабина, раковина, небольшая стиралка – и тоже в цветах. И крышку унитаза я с опаской поднимала, думая, нет ли там водяных лилий, но обошлось. Закинув в стиралку грязные вещи, я приняла холодный душ и почувствовала себя человеком. Нашла в шкафу подходящие футболку и шорты, заглянула в холодильник и остановилась на твороге. На столешнице благодаря гостеприимству плюща нашлись чайник и заварник, вкусно пахнущий травами. И горка свежих блинов. А когда я ела-то в последний раз?.. Ай, ладно.

Поев и выпив чаю с зельем, я добралась до дивана, закуталась в плед и вырубилась. Последним воспоминанием – плющ. Кошкой прокравшаяся на подушку веточка, усыпанная мелкими белыми цветами, – и нежный запах, и осторожное касание… и, клянусь, шёпот. Словно… колыбельная.

А разбудил меня стук. Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь… и кто ко мне пристаёт. А оказалось, снова плющ. Он обвился вокруг меня змеёй и не то урчал, пульсируя и сжимая-разжимая кольца… не то шипел, не то согревал… не то защищал. Последняя мысль быстро соотнеслась со стуком, и я села. В доме – никого, зато в приоткрытом окне маячил красно-рыжий чуб. И плющ реально шипел. Не знаю, как Марьяна вырастила такое чудо… но это круто, да.

Я осторожно встала с дивана, ощущая себя основательно забинтованной мумией. Плющ отставать не собирался – лианная плеть устремилась за мной по полу, удлиняясь. А я понятия не имела, как от него отделаться.

– Уйди, растение, – попросила на всякий случай. – Пожалуйста!

– Рад! – раздалось с улицы просительное.

– И чему ты рад? – сухо спросила я, мелкими шажками продвигаясь к окну. Разумеется, плющ мою просьбу проигнорировал.

– Я… – душка-бармен замялся. – Да ничему…

Кажется, он адекватен.

– А почему амулеты защитные не носишь?

– Да кончился, собака. Где-то с неделю назад, – оправдался он. – Сила – недолговечная субстанция. Защитные амулеты на год делаются, и я всё собирался в Круг съездить, чтоб обновить, но…

Я наконец добралась до заставленного цветущими кактусами подоконника и хотела выглянуть из окна, да не вышло. Кактусы моментально ощетинились длинными иголками, а цветы выплюнули облако пахучего газа. Красно-жёлто-серебристый туман встал стеной, и мы с Вовчиком дружно отшатнулись от окна.

– Рад, – донеслось отчаянное, – я не уйду. А ведьма прогонит – потом найду. Я очень перед тобой виноват.

– Вов, не начинай, а, – попросила я строго. – Не надо этого, киношного: ты мне жизнь спас, и я у тебя теперь в долгу на веки вечные. На дворе двадцать первый век, и времена рыцарства или как его там…

– Такова моя природа, – перебил он. – Ты сможешь спать спокойно, если подставишь человека, который тебе доверил самое главное – свою жизнь?

Риторический вопрос…

– Ну…

…и такой же риторический ответ.

– То есть ты потусуешься рядом, пока мы разгребаем проблемы, а потом засядешь в своём баре, и на этом простимся?

– Нет, – возразил душка-бармен. – Ещё я буду бесплатно кормить и поить и тебя, и всех твоих родных и друзей, пока приходишь. Если будешь приходить, – добавил тихо.

– Лады, – согласилась я.

За окном послышались возня и приглушённый разговор. Марьяна вернулась, поняла я, и попыталась стряхнуть с себя плющ. Безрезультатно. Скрипнула дверь, и в дом вошли двое – сначала, запинаясь, Вовчик, а следом, хмурая и суровая, ведьма. Что характерно, на лбу душки-бармена уже не было ни следа от удара. Поразительная регенерация.

– Уйди, – велела она коротко, и плющ, щекоча мою кожу, послушно сполз на пол. – Перекусываем и выходим.

Я не стала расспрашивать про обстановку в городе, захочет – расскажет. Но Марьяна не захотела. Мрачно указав душке-бармену на кресло, она занялась ужином. А я заглянула в ванную – умыться и забрать вещи. И, открыв дверь, вспомнила: постирать-то постирала, но не развесила, уснув… А плющ снова удивил, да, – он развесил. Бриджи и майка, совершено сухие и чуть ли не отутюженные, висели собственно на плюще, чьи плети спускались с потолка. Ну и ну…

Переодевшись и умывшись, я приоткрыла дверь и замерла на пороге – застала любопытный диалог.

– Это ведь нечисть, – душка-бармен, поглаживая веточку плюща, не спрашивал, он утверждал. – И запрещённая магия. Очень древняя. Давать нечисти вторую жизнь после смерти, привязывая её дух к живому созданию… Я слышал о таком, но думал, что умение потеряно.

– Кто-то теряет, а кто-то находит, – проворчала Марьяна, накрывая на стол. – И оно не запрещённое. Оно забытое. Не всё, что считается потерянным во времена охоты на ведьм, вредоносно и запрещено. Далеко не всё.

– Если бы ты доложила о нём Кругу, заклятье бы быстро распространилось, – заметил Вовчик. – У ведьм ведь нет секретов друг от друга, лишь Верховная имеет право хранить свои тайны. Значит, ты его скрыла. Но пользуешься. Не чревато ли?

– Я тёмная, – ведьма расставляла тарелки, – и в Кругу не состою. Ушла лет пять назад – попросили как самую молодую и неопытную освободить место. Чтобы племянницу Верховной пропихнуть. Девчонка начиталась сказок о стародавних и в Ночь выбора захотела стать тёмной. А ну нас лимит: десять тёмных ведьм в Кругу, а остальные – или к наблюдателям, или на периферию, в деревню и подальше от интересных дел. Наблюдателей я в гробу видела… да и они меня – там же. И я осталась на подхвате. А ты – если проболтаешься…