– Ни-ни! – заверил душка-бармен.

А Марьяна наконец заметила подслушивающую меня, но ничего не сказала, кроме простого:

– Рад, присаживайся. Перекусим и полетим.

– Но ведь ещё светло, – я с оглядкой пробралась мимо Вовчика и села за стол.

– А мы не с крыши стартанём, – ведьма открыла пикнувшую микроволновку и достала блюдо с блинами. – А из леса. Отойдём подальше от деревни – здесь полно пустынных мест. И сумерки скоро. Володь, чего ждёшь?

Душка-бармен потащил к столу кресло.

Я покосилась на «муравья», отмечая его потрёпанный вид: красные волосы в подпалинах, майка в пыли, джинсы – в пахучих травяных пятнах и порваны на колене… амулет новый. Широкий тёмный браслет на левом запястье. И, кстати, он перестал от меня шарахаться. Сел рядом и принялся за блины, промычав «приятного…» Я невольно сжала зачарованную цепочку.

– Она зарядится, – от внимания ведьмы ничего не ускользало. – От тебя. Самостоятельно. Магии в нём с избытком – поддерживающее заклятье никуда не делось. Сутки-другие – и прежняя защита восстановится полностью. Но без нужды не используй.

Я кивнула и тоже занялась блинами. А Марьяне кусок в горло не шёл. Без аппетита сжевав один блин, она встала и засуетилась по хозяйству – заварник на стол поставила, вскипевший чайник, чашки, сахарницу, пиалку с мёдом…

– Плохо дело, – наклонившись, шепнул Вовчик, – в городе. Вишь, как нервничает…

– Могло быть и хуже, – резковато бросила ведьма. – Доедайте, – и ушла, хлопнув дверью.

Мы переглянулись и быстро закончили с ужином. Уходя, я поблагодарила за гостеприимство и колыбельную плющик, и показалось, что ему стало приятно. Он так заблагоухал, так зашуршал листочками, так крепко пожал в ответ мою протянутую руку… Нечисть, значит? Давно потерянное заклятье? Кажется, бабушка моя… непростая ведьма. Очень непростая.

Марьяна ждала, сидя на крыльце, вполоборота повернувшись к своему псу и внимательно глядя в его глаза. Они не шевелились и не издавали ни звука, но разговор между ними замечался сразу.

– Оп, и ещё одна подселённая нечисть… – Вовчик споткнулся. – Сколько их здесь?..

А ведьма нахмурилась и процедила:

– Ты умеешь думать молча? Нет? Так у тебя есть час, чтобы научиться. Если ты при Верховной ляпнешь лишнее…

Душка-бармен пошёл красными пятнами.

– Шила в мешке не утаить, – попытался оправдаться он.

– Если мешок зачарован, а шило не болтливо – вполне, – хладнокровно парировала Марьяна. – Моя семья хранит свои тайны очень давно. Понял?

Вовчик суматошно закивал.

– А ему с нами зачем? – удивилась я, непроизвольно потирая запястье. «Рукопожатие» плюща, похоже, аллергично – зудит, зараза.

– Непосредственный участник событий. Важный свидетель. Вдруг что-то полезное знает, – пояснила Марьяна. – За мной оба. Рад, руку в покое оставь. Это минутное раздражение от капли магии. Забудешь – пройдёт. Не привлекай внимание. Глон, остаешься за старшего. Заметишь городских разведчиков – не убивай. Замани в западню и сторожи. Завтра утром найди меня.

Пёс тихо рыкнул. Я махнула ему рукой и поспешила за ведьмой. Вовчик пристыженно поплелся следом.

Второй – или первый, нормальный – полет я запомню на всю оставшуюся жизнь. Невероятное ощущение невесомости, когда вся «опора и поддержка» – это жёсткая диванная подушка, а под ногами плывёт земля. Далёкие волны трав с абстрактными кляксами цветов, шелестящие макушки берёз – и машины, пролетающие по серому полотну трассы. И свежий, пьянящий ветер в лицо. И небеса в закатной дымке – близкие, обнимающие.

Сидя позади Марьяны, убеждённая ею в «не упадем, держу» и «не увидят, мы под заклятьем», я, поймав на взлёте адреналинового кайфа, теперь ловила дзен. Высоты я никогда не боялась – выросла на десятом этаже, постоянно смотрела майские салюты с крыши дома, с бывшим жила на шестнадцатом… Да и ведьма-«родственница» под боком. И я растворялась в потоках тёплого закатного ветра, забывая о проблемах, смертях, встречах… да и о себе. Слушала ветер – была им – и ни о чём не думала.

Город встретил нас туманом – густая дымка скрывала большинство домов, лишь несколько высоток бизнес-центров торчало из молочной пелены. Я изучила маковки архитектурных шедевров из стекла и бетона, вызолоченные последними закатными лучами, и догадалась:

– Магия?

– Чтобы нечисть не нагрянула, – отозвалась Марьяна, не оборачиваясь и держа курс к одной из высоток. – У всех крупных городов есть подобная защита от нападений незарегистрированной нечисти. Если её число превышает десять особей, то включается или туман… или дождь.

Да, внезапный тревожный ливень случился, но…

– Поздно?

– Увы, – ведьма пошла на снижение. – Нечисть прорвала нашу оборону. Их больше. И они использовали нашу же силу, чтобы попасть в город.

Я вспомнила накрапывающий дождик без туч и повела плечами, ёжась. Как же мне повезло со связями…

Марьяна обогнула высотку и влетела в единственное открытое окно, приземлившись посреди просторного полупустого холла. «Полу-» – из-за отсутствия людей, но не мебели. Круглое помещение занимали кожаные диваны и кресла, столики с чайными принадлежностями и кулеры у стен. С подвесного потолка лился мягкий свет от обычных ламп, а настенные часы показывали одиннадцать. Глухая современность – и никакого волшебства.

Вовчик тут же плюхнулся на диван, а Марьяна повернулась ко мне и потёрла руки:

– Можно? Кое-что проверю. Верховная будет смотреть твою память, и… Сама понимаешь. Мы сохранили право на тайны, но стараемся их не афишировать. Хочу убедиться, что папа поставил на тебя маскирующее заклятье.

Я села на край дивана, и ведьма провела ладонью над моей макушкой. Я невольно зажмурилась – её рука показалась тяжёлой и горячей. Не касалась волос, но ощущалась раскалённым булыжником.

…значит, сохранили право? А не из той ли семьи бабушка – или дедушка, – о которой говорила Яга? Как их там: слышащие, шепчущие… и прочие?

– Отлично, – она улыбнулась. – Папа – гений. Семья под защитой. Ждите здесь.

– А Вова?.. – удивилась я.

– Он – нечисть, – Марьяна подняла с пола подушку-метлу, и она съежилась до обычного брелока. – Его память даже Верховной наизнанку не вывернуть – мозг нечисти сильнее и имеет естественную защиту от любого магического вторжения. А вот язык…

– Я буду нем как могила! – душка-бармен даже руку поднял, клянясь.

– Надеюсь, – ведьма открыла неприметную дверь. – За вами придут, – и исчезла в коридоре.

Мы с Вовчиком переглянулись, и он, крякнув, встал и занялся привычным делом – барменством. Сделал две чашки кофе, открыл коробку конфет и сел на диван рядом со мной. Я едва удержалась от того, чтобы не отодвинуться. Остановило искреннее, откровенно виноватое выражение лица «муравья».