— Судя по всему.

— Но как он проник в дом? Лорд Давенпорт сказал, что тут стоит сильная защита, которую невозможно преодолеть.

— Вот и мне интересно, как? — задумчиво сказал Каллеман и чуть подался вперед. — Вы позволите осмотреть место происшествия?

— Конечно. Только, боюсь, прошло слишком много времени, вряд ли вы что-то найдете.

— Посмотрим, — поднимаясь, коротко ответил Каллеман, и я пригляделась к нему внимательнее.

Высокий, широкоплечий, с выправкой, изобличающей военное прошлое, лицо не то чтобы красивое, скорее, интересное. Такое настоящее, мужское. И если Хольм напоминал мне гангстера времен Аль Капоне, а Давенпорт — холодного английского сноба-аристократа, то Каллеман походил на человека, немало повидавшего на своем веку, но не привыкшего много говорить.

— Так что, леди Бернстоф, вы покажете мне комнату?

— Конечно, идемте, я вас провожу.

Я выехала из гостиной и направилась к лестнице, а глава полиции не отставал, держась рядом с моей коляской. Он выглядел сосредоточенным и смотрел по сторонам так, словно пытался проникнуть взглядом за старые панели, украшающие стены коридора и холла. Что ж, я и сама была бы не прочь от них избавиться. Может, попросить Каллемана устроить настоящий обыск, и снять со стен эти уродливые «украшения»?

Надо сказать, после моего внушения Эльза, оскорбленная в лучших чувствах, заставила служанок как следует отмыть полы и старинные бронзовые канделябры, но вот с деревянными панелями сделать ничего не смогла. Слишком уж те были ветхими и темными. Как и парадная лестница, к которой мы как раз подошли.

— Эрик?

Удивленный возглас, раздавшийся с одного из ее пролетов, заставил меня поднять голову. И чего ж это Хольму в комнате не сидится? Разве не он сам убеждал меня в том, что я его присутствия даже не замечу?

— Вот это сюрприз! — радостно осклабился оборотень и, перепрыгивая через ступени, кинулся вниз. — Ты уже вернулся из Амвьена? Почему не предупредил?

Выходит, Лукас и Каллеман знакомы? Как тесен здешний мир. Все, с кем сводит меня судьба, оказываются связаны или узами дружбы, или неприязнью, как Давенпорт и Каллеман.

—И что ты здесь делаешь?

Хольм облапил главу полиции и уставился на друга с таким видом, словно пытался решить для себя какой-то вопрос.

— Служба, — коротко пояснил Каллеман.

В его глазах мелькнул едва заметный красный отблеск, а по губам скользнула улыбка. Совсем не такая, с какой он смотрел на ту девушку в полицейском участке, но тоже искренняя, преобразившая суровое лицо и придавшая ему налет доброты.

— Служба? Здесь?

Хольм недоверчиво прищурился, а потом посмотрел на меня и усмехнулся.

— Леди Бернстоф, неужели вы умудрились нарушить закон? — с иронией спросил оборотень. — Вот уж не ожидал!

— На леди Бернстоф было совершено покушение, — не дав мне ответить, спокойно сказал Каллеман. — Которое я и расследую.

— Вот, значит, как, — хмыкнул Хольм, пристально глядя на главу полиции.

И чем дольше он смотрел, тем серьезнее становилось его лицо. В желтых глазах появился жесткий блеск.

— Так куда вы там шли? — уточнил оборотень, незаметно коснувшись мочки уха.

— В мою комнату, — ответила я.

— Ну надо же, — усмехнулся Хольм. — А ваша спальня пользуется успехом.

Вот же язва! У меня на языке вертелся ироничный ответ, но я пересилила себя и отреагировала как настоящая Изабелла.

— Вы забываетесь, лорд Хольм!

Мой голос способен был заморозить все вокруг, и я невольно вспомнила Давенпорта. До него мне, конечно, далеко, но кое-чему не грех и поучиться. Например, умению ставить на место зарвавшегося собеседника.

— Ни в коем случае, миледи, — с серьезной миной заявил оборотень. — Просто озвучиваю очевидное.

— Ты с нами? — посмотрев на друга, прервал перепалку Каллеман.

— Конечно, — с готовностью кивнул Лукас и взялся за спинку моего кресла.

И выглядел при этом так, словно не один год проработал волонтером в каком-нибудь доме престарелых.

— Лорд Хольм, я вполне способна подняться по лестнице без посторонней помощи, — обернувшись, сказала оборотню.

В душе поднялась горечь. Как же мне надоело чувствовать себя ущербной! Вместо того чтобы ходить собственными ногами и быть свободной, я привязана к этому жалкому стулу на колесиках, и во всем завишу от чужих людей. А те распоряжаются моей жизнью так, будто я не способна не только самостоятельно ходить, но и думать.

— О, так теперь я снова посторонний? Жаль. А я уж было понадеялся, что после того, как носил вас на руках, могу рассчитывать на более душевное отношение.

Хольм говорил с ленивой насмешкой, но глаза его оставались странно серьезными. Он словно специально провоцировал меня, желая что-то проверить. Знать бы только, что?

Каллеман переводил взгляд с меня на оборотня, и в черной глубине его зрачков все ярче разгоралась красная искорка.

«Молчи, — сдерживала я себя. — Нельзя поддаваться на подначки Хольма. Этот волчара явно чего-то добивается, не нужно играть ему на руку».

Я заставила себя глубоко вдохнуть и медленно сосчитать до пяти, но возмущение так никуда и не делось, и мне с трудом удавалось его сдерживать. Почему-то именно рядом с Лукасом мне казалось особенно невыносимым мое нынешнее положение. И особенно остро ощущалась невозможность оказаться с ним на равных.

— Может, мы уже пойдем? — после короткой паузы, спросил глава полиции.

Он похлопал по карманам жестом заядлого курильщика, но потом посмотрел на меня, и, оставив попытки достать портсигар, двинулся вверх по лестнице. Мы с Хольмом переглянулись и отправились за ним, причем, оборотень и не подумал отпускать мою коляску. А когда я снова попыталась объяснить, что справлюсь сама, лишь сердито хмыкнул и крепче сжал руки. Да так, что несчастная спинка жалобно скрипнула. Глава полиции оглянулся на нас, но ничего не сказал, только на его тонких губах мелькнула немного кривая усмешка.

— Здесь направо, — подсказала я Каллеману, когда он добрался до пролета второго этажа. — Третья дверь.

Глава полиции кивнул, Хольм ускорился, заставляя мое кресло едва ли не лететь над ступенями, и у спальни мы оказались почти одновременно с Каллеманом.

— Вот. Тут все и было.

Я проехала в комнату и остановилась рядом со столом.

— Что вы делали, когда напал неизвестный?

— Читала книгу.

— Понятно, — тихо сказал Каллеман.

Он медленно обошел комнату, изредка останавливаясь и к чему-то прислушиваясь, а потом подошел к столу, прикрыл глаза и замер.

Хольм понаблюдал немного за другом, затем направился к окну, зачем-то отодвинул штору, нахмурился и оглянулся, обводя взглядом комнату. А через минуту передвинулся к другому окну, и я заметила, что крылья его носа раздулись, словно Хольм к чему-то принюхивался.