Наверное, у Лукаса были какие-то свои похожие воспоминания, потому что он выглядел непривычно мягким, а на хищном обычно лице застыло странное выражение. Казалось, Хольм забыл ненадолго о своих поисках, и позволил себе немного расслабиться.

Я допивала вторую чашку чая, незаметно, из-под ресниц, рассматривала мужественное лицо, крупные черты, яркие губы под идеально ровной щеточкой усов, и не могла отделаться от мысли, что готова сидеть так долго-долго.

Вот только действительность вмешалась и прервала нашу идиллию. За окном окончательно рассвело, в доме послышались шаги и глухой кашель Петерсона, в холле раздался звук упавшего совка для угля, и вскоре на кухне появился истопник Карл.

— Миледи, — растерянно пробормотал он, застыв на пороге и разглядывая нас с Хольмом удивленным взглядом.

Худой, похожий на длинную жердь истопник походил на печального папу Карло из старого фильма про Буратино.

— А ты чего проход загораживаешь? — послышался из-за его спины сердитый окрик кухарки. — Стоишь, как ветряк, ни обойти, ни объехать.

— Так это, — смущенно пробасил Карл. — Тута вот…

— Что ты там бормочешь? — отодвигая его в сторону, раздраженно бросила кухарка, но не успела сделать и шагу, как тоже замерла, уставившись на нас с Хольмом и на заставленный едой стол.

— Ох, миледи, да что же это?

Лива отмерла, всплеснула руками и растерянно улыбнулась, отчего рытвины на ее побитых оспой щеках стали заметнее.

— Надо было меня позвать, я бы вам и на стол накрыла, и услужила, — смущенно пробормотала она. — Да как же вы сами все?

Она смотрела на расставленную посуду с таким удивлением, словно у меня не ног, а рук не было.

— Ну что ты всполошилась, милая, — негромко сказал кухарке Хольм, и улыбнулся ей так, что та просияла в ответ и смущенно покраснела. — Мы тут немного похозяйничали, но ты же не будешь на нас сердиться?

Он подмигнул Ливе, и ее щеки из розовых стали пунцовыми.

— Да что вы, милорд! — воскликнула кухарка, а я задумалась о том, как Хольму удается покорить любую, практически ничего не делая. Неужели это и есть то самое пресловутое обаяние оборотней?

— Да мне только в радость, что моя стряпня вам по вкусу, — не унималась Лива. — И что у миледи аппетит проснулся. Может, я вам в столовой накрою? У меня через десять минут все готово будет.

— Не нужно.

Лукас покачал головой и посмотрел на меня.

— Да, пожалуй, пора заканчивать наш завтрак, — поддержала я его. — Спасибо, Лива, было очень вкусно.

— Пойду, — негромко сказал мне Лукас и одним плавным движением поднялся из-за стола. — Попробую поискать артенид в оставшихся комнатах.

— Надеетесь, что он в доме?

— Уверен в этом.

По губам оборотня скользнула усмешка, и Хольм неслышно покинул кухню. А я пообщалась немного со слугами и отправилась к себе. Все-таки утренние процедуры никто не отменял. Да и переодеться не мешало. И гимнастику для рук и спины, которой я занималась втайне от всех, сделать.

***

Громкий лай и стук в дверь раздались одновременно. Я как раз выехала из комнаты леди Летиции, собираясь проведать Хольма и узнать, как продвигаются поиски, когда Петерсон впустил в дом неожиданного гостя.

— Как о вас доложить? — послышался глуховатый голос дворецкого, и я настороженно прислушалась.

Ответ гостя заставил меня удивленно замереть на месте.

— Эрик Каллеман, глава магполиции. Хочу поговорить с леди Бернстоф.

Вот это номер! Интересно, с чем пожаловал главный полицейский Бреголя? И что он забыл в моем доме в десять утра?

— Я узнаю, сможет ли миледи вас принять, — с сомнением произнес Петерсон, но я не стала ждать, пока он доковыляет с докладом, и сама выехала в холл.

— Лорд Каллеман? Чем обязана?

Визит главы полиции был слишком неожиданным, и я не знала, что и думать.

— Темного утра, леди Бернстоф.

Каллеман выглядел типичным полицейским при исполнении: невозмутимым, застегнутым на все пуговицы, и деловым. На умном, худощавом лице не отражалось ни единой эмоции, а черные глаза смотрели строго и внимательно.

— Уделите мне несколько минут? — спросил Каллеман, снимая пальто и отдавая его Петерсону.

Дворецкий суетливо подхватил одежду гостя, зачем-то встряхнул ее, постоял пару секунд, а потом, словно опомнившись, на вытянутых руках понес пальто в гардеробную.

— Прошу.

Я развернулась и поехала к гостиной, гадая, с чем пожаловал Каллеман, а тот, быстро посмотрев по сторонам, пошел за мной.

— Так о чем вы хотели поговорить? — оказавшись в комнате и указав гостю на кресло, спросила я.

— О вашем недавнем визите в департамент полиции.

Каллеман сел и достал из кармана серебряный портсигар. Правда, курить не стал.

— И что конкретно вас интересует?

Я наблюдала, как глава полиции постукивает по украшенной гравировкой крышке пальцами.

— Леди Бернстоф, мои люди составили отчет об осмотре вашего особняка, — после короткой паузы сказал Каллеман. — И у меня возникли некоторые вопросы. Вы позволите еще раз осмотреть комнату, в которой подверглись нападению неизвестного?

Глава полиции не отрывал от меня взгляда, продолжая постукивать по крышке портсигара.

— Но ведь ваши люди решили, что никакого нападения не было? Как и следов удушения на моей шее. Кстати, а вы сами их видели?

— Нет, леди Бернстоф. Следов я не видел.

— Понятно.

Что ж, значит, этот тоже считает меня сумасшедшей или просто лгуньей.

— Тогда зачем вы пришли? Если полагаете, что я все придумала…

— Я этого не говорил.

Каллеман убрал портсигар в карман и закинул ногу на ногу, глядя на меня пристальным взглядом, от которого хотелось поежиться. Но я только выше вскинула голову и распрямила плечи.

— Следов на вашей шее действительно не было, а вот ускользающий шлейф магии я заметил, — пояснил Каллеман.

— И что это за магия?

Я настороженно уставилась в удивительно черные глаза.

— Пока не знаю, — глава полиции задумчиво почесал бровь. — Раньше мне не доводилось сталкиваться с подобной. Скорее всего, кто-то применил заклятие уничтожения, убирающее все следы.

— Но ведь я собственными глазами видела на шее багровые синяки.

— Вы — да. Но для остальных они оказались неразличимы.

Вот значит как. Получается, ни Присси, ни Давенпорт действительно ничего не видели?

— Выходит, на меня напал какой-то маг?