Я смотрела на самого опасного маньяка и убийцу, о котором слышала столько разного — и не видела ничего сверхстрашного. Он не был каким-то угрожающим, скорее, просто противным, с внутренней гнильцой, что сразу бросалась в глаза. От таких людей мы инстинктивно держимся подальше в очередях и в автобусе не садимся с ними рядом, предпочитая лучше стоять в другом конце салона.

Так почему же женщины шли за ним, как словно за дудочкой, прямо на верную смерть?..

В этот момент мужчина тяжело уставился на меня, и наши глаза встретились. Синева в них, казалось, разлилась, и хлынула прямо в меня. Я дергаюсь, как от удара, пытаюсь отвести взгляд, или хотя бы прикрыть веки. Бесполезно. Это похоже на очень быстрое и точное подчинение чужой воле, когда все тело становится ватным, и принадлежит совсем не моему рассудку…

— Гипноз, — верно истолковав мой немой шок, ухмыляется Эд, — много лет изучал, знаешь ли. Действует на доверчивых идиоток, ну и просто на слабых волей людей. Жаль, что твой муженек не из их числа — сейчас у тебя не было бы столько проблем.

В ответ на эту речь я лишь приоткрываю рот, чувствуя себя подавленной. Эд подходит ближе, пальцем в перчатке проводит по моей щеке, спускается к губам — и довольно щурится на мое спокойное восприятие происходящего.

— А Крис не промах. Разглядел в тебе… То, что остальные не замечали. Еще немного мяска на косточках, и станешь похожа на женщину.

Он отходит, почему-то тут же меняя перчатку на новую. А я лишь сейчас, когда контакт глазами разорван, начинаю дышать и понимать, что происходит.

— Свяжи ей руки и ноги, — спокойно заявляет Эд, снова направляясь к двери, — бить начнешь, когда придет Крис, мне нужны свежие раны и стоны. И чтоб в этот раз без глупостей! Понял?!

— Угу, — буркает Майлгис, и достает из ближайшего ящика веревку.

Я мелко-мелко дрожу, когда мужчина заходит мне за спину, двигает, чтоб удобней было связывать, и туго заводит руки за спину.

— Он вас тоже… загипнотизировал? — выдыхаю я, так как просто не могу справиться с мыслями.

— Нет. Я сам решил, что хочу быть на его стороне.

Что?!

— Но почему? — я все еще полухриплю, полушепчу, пока Майлгис наматывает веревку на мои запястья.

— Потому что решил, что меня достала эта жизнь на задних рядах. Всю жизнь меня задвигали, и считали дураком — и твой муж, и все начальство. Но сейчас я всем докажу, как они ошибались. Они поймут, что издеваться надо мной было плохой идеей!

— Уже поняли, — в полном шоке выдыхаю я, — а потом? Когда Эда поймают? Вас ведь тоже посадят, вы понимаете?!

— Меня им не поймать. Я коп. Я знаю, как скрыться, — уверенно отвечает он, и я в который раз убеждаюсь, как был прав Крис на счет Майлгиса.

— Почему вы на его стороне? — снова предпринимаю попытку к разговору, кивая на дверь, — ведь он тоже не сказать чтоб питал к вам уважение. Простите, но я видела, как Эд с вами говорил.

На этот раз Майлгис останавливает свои попытки связать меня, и некоторое время молчит, словно переваривая мои слова. Я же мысленно скрещиваю пальцы — кажется, мне удалось нащупать нужные точки…

— Это сейчас, — наконец, отвечает полицейский, — раньше он пел по-другому… Ну, до того, как я покинул работу…

Потому что раньше ты был ему нужен. А сейчас почти также бесполезен, как Кред. Принеси, подай, ну и дальше по тексту. Бедный Малгис, он, кажется, этого совсем не ожидал.

— Он тоже вас не уважает, — жестко рублю я, слегка разворачиваясь к мужчине, — и это хуже всего, потому что он подставит вас в любую минуту. Каким бы ни был Крис, он бы не подверг вас опасности. А вот Эд…

Я дергаю плечом, как могу, выражая сомнения. Майлгис все также не шевелится, и тяжело дышит мне в затылок.

— Тогда на какой стороне мне быть? — неожиданно зло шепчет он, — у меня уже нет выбора, я преступник, и пути назад никто не даст…

— Пути назад — нет, но это и не нужно, — спокойно отвечаю я, — но выбор у вас есть всегда. Вы можете быть на моей стороне, Майлгис. Вы можете помочь мне, когда наступит решающий момент, и, поверьте, Крис и начальство вам этого не забудут. А я… Я ведь никогда не обижала вас. И всегда относилась с уважением. Мне кажется, это будет правильно — помогать тому, кто не был с вами жесток.

Майлгис снова молчит, но уже не так, как раньше. Я чувствую. Будто мужчина задумался, и молюсь, чтобы все сработало. Мне нужна его помощь, а он сам так запутался, что готов, кажется, в который раз примкнуть к другому лагерю…

Я уже открываю рот, чтобы снова сказать нечто мотивирующее, как слышу легкий шум — и, поднимая голову, замечаю стоящего в дверях Кристофера.

Элли

Черт.

Я безумно рада видеть своего мужа. И честно ждала и верила, что он обязательно придет за мной. Да даже моя первая реакция — радостная улыбка, которую не смогли перебить никакие обстоятельства нашей встречи подтверждает, как важно мне его появление здесь.

Но, черт возьми, совсем не в эту минуту.

Потому что Кристофер, кажется, совсем теряет всякую способность сдерживаться, когда видит мои связанные руки в руках Майлгиса.

Ну на пару минут попозже, ну блин…

Крис срывается, и у Майлгиса не остается шанса встать на мою сторону — он отлетает к стене, снося спиной кресло, у которого мы сидели. А я вскрикиваю от отсутствия поддержки, и заваливаюсь на бок.

— Тише-тише, маленькая, — слышу над собой, и тут же оказываюсь в крепких руках, — я здесь, я рядом. Сейчас…

С меня срывают веревки, даже не пытаясь распутывать узлы. Я удивленно потираю запястья — знала, конечно, что мой муж сильный, но чтоб настолько… Или это от адреналина?

— Я с тобой сдурею, маленькая, — хрипит он мне куда-то в шею, вжимая в себя до приятной ломоты в костях.

— Крис… — всхлипываю, но не позволяю себе расплакаться, — Черный Эд где-то здесь, Крис.

Он отрывается, пару секунд смотрит мне в лицо — и, наконец, кивает, отодвигая меня от себя.

— Ты права. Не время, не сейчас, — Кристофер поднимается на ноги, и быстро оглядывает небольшое помещение, — но не думай, что я забыл, как ты плюнула на мои слова, и свинтила вот в эту всю хрень.

Я киваю, проглатывая все оправдания. Да, он прав. Сама виновата, сама создала эти проблемы. И никакие «я за тебя волновалась» не оправдывают мой поступок.

Мне осторожно, несмотря на строгость в голосе, помогают подняться, и, крепко держа за руку, ведут на выход. Я слышу шевеление от стены, куда отлетел Майлгис — и мы с Крисом поворачиваемся вовремя, чтобы увидеть, как мужчина осторожно встает.

— Ну ты и сука, — спокойно плюет Крис, крепче притискивая меня к себе, — я думал, что ты простой без особой соображалки, Майлгис. Но то, что ты еще и с гнильцой, даже подумать не мог.