— Помещение у нас на зоне. У нас колония для тяжких, входят и выходят за пределы зоны только расконвоированные из других учреждений. Я проверял потом их всех. Все в наличии, кроме одного, техника, сбежал с поселения как раз в тот период. Данные я вам дам. Он в розыске до сих пор. Но поселенца, сами знаете, как ищут: поставили в розыск — и трава не расти. Это вам не убивец, не дезертир с автоматом. Он за автотранспортное был осужден.

— Ну что, механизм ясен, — повернулся ко мне Кужеров.

Да, механизм был ясен. Начальник оперчасти сидел с несчастным видом, видно было, что он всерьез переживает.

— Как она его залучила в помещение для свиданий? — спросил Кужеров Михаила Николаевича.

— Известно, как, — вздохнул тот. — Здесь с бабами не очень. Думаю, что Ольга с Коростелевым его чем-то напоили, потом Коростелев переоделся в его одежду. Про наших контролеров я не говорю, были тут такие, которые за сто баксов маму готовы были продать. Потихоньку избавляемся от них, так новые плодятся.

— А что Коростелев-то натворил? — робко поинтересовался он, помолчав.

— Убийство Шорохова, два побега. Возможно, еще четверых человек замочил, проверяем.

Начальник оперчасти расстроился еще больше. Начальник колонии, все это время сидевший, не проронив ни слова, извинился, сослался на неотложные дела и вышел. Возможно, ему было неприятно смотреть на унижение старого опера.

Осталось выяснить вопрос, куда делось тело. Но я уже знала ответ на этот вопрос, и слова Михаила Николаевича подтвердили мои догадки:

— Тело увезла жена, Кротова. Вывезла в Ивановскую область.

— Михаил Николаевич, а свидетельство о смерти она здесь получала? — Ответ и на этот свой вопрос я уже тоже знала заранее.

— Здесь, — подтвердил он.

— Все понятно. Спасибо за обед. — Я поднялась из-за стола, и Кужеров вслед за мной нехотя сделал то же самое. — У вас есть, где копии снять с документов?

— Найдем, — кивнул Михаил Николаевич. — Ну что сначала? Дело?

— Да, личное дело. А повар у вас откуда?

— Ресторан “Волхов”, Новгород, — ответил он с гордостью. — Сто пятая, вторая[9]. Жену с любовником в машине взорвал. Еще долго будем вкусно кушать.

— Ему отдельное спасибо.

Для проформы мы по дороге в оперчасть посмотрели помещение для свиданий, где все произошло. Ничего особенного, барак как барак. Понятно было, что без соучастников из числа работников колонии здесь не обошлось. Трудно представить, что под видом расконвоированного вышел из зоны другой человек, который к тому же в зоне был известен, и этого никто не заметил. Понятно, что вышел он еще до того, как Кротова сообщила о трупе, но все равно.

И старый опер мог бы поднять шум, но не стал этого делать, поскольку это означало непредсказуемые последствия. Коростелева, по всей вероятности, все равно бы не поймали, а начальника уволили бы, да еще и дело бы возбудили на контролеров, зону бы" потом проверками замучили.

Приговором на Коростелева я зачиталась. Осудил его областной суд, поскольку преступление им было совершено в одном из городов области. Кстати, не так далеко от Приозерска. Из приговора было видно, что жил себе, поживал Виктор Геннадьевич Коростелев с молодой женой и пятилетней дочкой в собственном доме, вернее — доме жены. И вдруг в один прекрасный день зарубил жену и, главное, дочку топором. Инсценировал разбойное нападение, связал себя, нанес самому себе телесные повреждения, но молодцы областные опера, докопались-таки. Доказательства, приведенные в приговоре, меня убедили в том, что убивал женщину и девочку именно Коростелев и никто другой. Но вот с мотивом в приговоре действительно был пробел. Никаких соучастников в ходе расследования не установили, и следствие пошло по самому привлекательному пути: раз нет другого мотива, возьмем то, что лежит на поверхности.

В деле, судя по приговору, были данные о том, что Коростелев незадолго до убийства заходил в агентство недвижимости, оценивал дом. Этот факт сопоставили с показаниями сослуживиц убитой жены Коростелева, которая работала в детском садике, — та жаловалась, что муж хочет уехать на постоянное место жительства в город, поскольку ему работы не найти, а она против. Вот и сделали вывод — раз жена не соглашалась уехать, Коростелев ее убил. Ладно, я согласна, что с натяжкой в это можно поверить, но дочку-то зачем убивать? Дочка мешала в том случае, если ее папа стремился начать жизнь сначала, с новой женой, в новой семье, куда маленькая девочка не вписывалась.

Но, судя по подшитым в личное дело приговору и скудным сведениям об осужденном, никакая любовница, ради которой могло быть совершено это кровавое преступление, и вообще никакая женщина в уголовном деле не засветилась. Кротова возникла, когда Коростелев уже отбыл два года, правда, считая с тем сроком, который он просидел под следствием.

На фотографии, приколотой в личном деле, бесспорно, был изображен наш киллер, и мы с Кужеровым вздохнули облегченно — хоть этого установили с достоверностью. Конечно, он очень сильно изменился за прошедшее время, но характерный тяжелый взгляд его не узнать было невозможно. Значит, вот что у него в прошлом: убийство жены и дочки…

Кужерову я поручила изучить дело Шорохова, тоже запрошенное к нашему приезду из Управления. Все, что нужно нам было для подтверждения его личности и установления возможного места проживания, в личном деле присутствовало, и Серега занялся снятием копий.

Кое-что уже выстраивалось под влиянием тех сведений, которые любезно предоставили нам здесь. Шорохов явно знал, что Коростелев совершил побег, как наверняка знали это многие из заключенных; а после освобождения мог найти Коростелева и начать его шантажировать. Это уже похоже на мотив. Но закавыка пока одна: чтобы шантажировать, надо быть уверенным, что человек платежеспособен. Откуда у Коростелева могли быть деньги? Судя по машине, прикиду, обилию кредиток, Шорохов совсем не бедствовал, значит, крохами от Коростелева не удовлетворился бы. И вообще, если у человека дела идут неплохо, решаться на предприятие, связанное с риском, логично только при перспективе большого куша. Кроме того, если принять во внимание показания мастера с завода, Шорохов задолго до своей смерти знал о местонахождении Коростелева, раз приходил к нему на работу. Но тогда, похоже, шантажа не было. А что изменилось теперь?

Правда, нужно допустить, что Шорохов мог так здраво не рассуждать. Он вполне мог рассчитывать на то, что припертый к стене Коростелев достанет деньги, где угодно, лишь бы отвязаться от него. Неужели он недооценивал опасности Коростелева? Неужели не понимал, что Коростелеву проще убить его, чем заплатить? А может, Шорохов был самонадеянным, как все шантажисты, и не допускал такой мысли?.. Все может быть.

А может, дело вовсе не в шантаже? С учетом темы, связанной с изготовлением оружия, к которой имели причастность и Шорохов, и Коростелев (исходя опять же из показаний мастера), можно допустить, что они замышляли какое-то серьезное преступление, а потом один соучастник убрал другого. Интересно тогда, что за преступление? Ограбление банка? Если оно уже было совершено, а нам о нем неизвестно, значит, не такое уж оно было серьезное. А если еще только должно было совершиться?