Мне нет до него никакого дела

Если быть честной, то я всегда была очень зависима от чужого мнения. Особенно от мнения Боба. И хотя я изо всех сил пыталась меняться, всё―таки… да, второе.

«С кем из персонажей сказки «Винни Пух и все-все-все» ты себя ассоциируешь?»

Винни―пух

Пятачок

Тигра

Кролик

Ослик Иа

Улыбнулась и покосилась на банку мороженого. Сейчас точно Винни―пух.

Ответила ещё на два вопроса и не без нетерпения полезла в результаты.

Итак, я оказалась… «чувствительная и ранимая!».

Картинка Бриджит Джонс на обороте о многом сказала.

Я усмехнулась, быстро пробежавшись глазами по тексту и вынесла для себя, что я:

a) порядочная;

b) способная сопереживать;

c) порой тяжело начинаю общение с другими людьми, потому что ставлю защитный барьер для всего нового и, как мне кажется, опасного;

d) постоянно прокручиваю в голове все события, поступки, реакции;

e) без конца возвращаюсь к сделанным ошибкам.

Совет: не зацикливайся на переживаниях и попытаться жить настоящим.

– Хэй, что делаешь?

Я оторвалась от журнала и подняла на Тейлор глаза.

– А, вижу, убиваешь банку с мороженым. ― она взглянула на визитку, затем опять на меня и кивнула. ― Проветриться не хочешь? Я собиралась съездить в книжный магазинчик, заодно думала заскочить к Аарону. Ты ведь так и не отдала ему свой подарок?

Подарок. Точно. Я совсем про него забыла.

– Не отдала. ― взглянула на убитую на половину банку, визитку с именем Боба, а затем спрыгнула со стула. ― Да, мне очень нужно проветриться.

– Отлично! Жду тебя у машины!

Я собралась за десять минут.

Взяла подарок Аарона, свой мобильник со стола, куртку и выскочила на улицу.

Погода была на удивление теплой, так что я решила, что кину её в машине.

Хлопнула глазами, заметив ярко красный ретро―автомобиль, возле которого почти прыгала счастливая Тейлор. Я понятия не имела, что это была за марка, ведь совершенно в них не разбиралась, заметила лишь надпись на переднем крыле: «Beaumont».

– Чья она?

– Моя. ― улыбнулась Тейлор, а затем тряхнула головой. ― Точнее, отцовская. Долго прозябала в гараже, но это ведь кощунство. Такая классная тачка не должна стоять необъезженная, согласись.

– Да… а Мак не будет против?

– Ну что ты заладила, ― закатила глаза она, ― садись давай.

– Ну―у… ладно.

Не сказать, что чувствовала себя в полной безопасности и, если бы могла, пристегнула бы не один ремень, а все двадцать. Ехать в машине с Маком ― одно. А вот с Тейлор ― совсем другое. Зная её взрывной характер и совершенно не зная, как она водит, считала, что мои страхи обоснованы.

Успокаивало лишь то, что как―то ведь ей выдали права, да?

– Готова?

– Э―эм…

Тейлор улыбнулась шире, включила музыку, тоже в стиле ретро, а затем газанула. Я вжалась в сидение и едва сдержалась, чтобы не зажмуриться.

– Да расслабься ты, ― рассмеялась она, ― я отлично вожу.

И это ― к моему облегчению ― оказалось правдой.

Ну либо мне просто повезло.

В любом случае ― до книжного мы добрались живыми.

– Аарон ответил, что подойдет, как только закончит с делами, ― прочитала Тейлор, убирая в карман телефон.

– Я думала, мы зайдем к нему сами.

– Я предложила. Но он написал, что ему всё равно нужно в город. ― она подняла голову и указала на красивую деревянную вывеску. ― Нам сюда.

Пока Тейлор искала нужные ей книги, я бесцельно бродила между рядами, ловя себя на забавной мысли, что, похоже, делаю это впервые. Я относилась к чтению нейтрально. И не любила, и не ненавидела. Читала, если это было необходимо, но всё свободное время всегда отдавала искусству.

Я прошла два ряда, разглядывая надписи лишь мельком. Но внезапно моё внимание привлекла темная книга в твердом переплете, и, остановившись, я взяла её с полки.

Лейла Аттар ― Бумажный лебедь.

На обложке ― темной, мрачной ― была изображена девушка в белом платье, сжимающая в руках небольшого бумажного лебедя. Её тело будто погрузили в стеклянный ящик с водой, и эта вода всё прибывала и прибывала, грозясь заполнить его до конца.

Я перевернула книгу и прочитала:

«Психологи утверждают, что формирование привычки занимает 21 день. Они лгут. 21 день она не ощущала НИ-ЧЕ-ГО. Пусть и оказалась в новом, невыносимом положении. Но на 22-й день она отдала бы все на свете, чтобы забыться. И привыкнуть к этому было невозможно. Потому что на 22-й день она поняла, что ее единственное спасение – смерть одного из двух мужчин, которых она больше всего на свете любит…».

– Привет.

Я вздрогнула и, повернувшись, увидела возвышающегося надо мной Аарона.

– Привет, ― моргнула, в который раз отмечая, какие необычные у него были глаза.

– Нравится эротика?

– Что? ― не поняла я.

Аарон улыбнулся и кивнул на книгу у меня в руках.

– О. Н―нет. Не нравится. Я… ― почувствовав смущение, поставила том обратно на полку, ― …просто гуляла и смотрела всё подряд. С чего ты взял, что это эротика?

– «Роман о сумрачной стороне любви», ― процитировал он, ― брось, что ещё это может быть? Очередная романтическая ерунда и том, как красавица с добрым сердцем спасает чудовище от тьмы.

– Не веришь в любовь?

– Не верю в чудесное исцеление. Монстр никогда не станет принцем. Даже, если его спасительница будет очень сильно этого хотеть.

Аарон серьезно посмотрел на меня, и я задумалась, о каком именно монстре мы сейчас говорим и так ли уж он был метафоричен?

– Эй, ― Тейлор окликнула нас, а затем подошла ближе, ― я закончила, может, пойдем, в кафе посидим? Если честно, я жутко голодная.

– Да, ― кивнула подруге, ― я бы тоже что―нибудь съела.

– Тогда я угощаю.

Аарон отвел нас в миленький ресторанчик за углом, мы с Тейлор решили, что ни в чем не будем себе отказывать. Когда есть уже было невмоготу, а от смеха болел живот, я вспомнила, что так и не отдала Аарону свой подарок.