никто из жительниц города не щеголял по улицам в таком откровенном виде. И сейчас изголодавшийся по общению с прекрасным полом егерь не мог оторвать от незнакомки взгляд.

Шагнув к дереву, девушка молча преклонила колени, по шею скрывшись в травяных зарослях. До егеря наконец дошло, что на его глазах творился какой-то ритуал.

Постояв так с минуту, незнакомка поднялась на ноги и подошла вплотную к одному из тех самых широких листьев с ярким кувшинчиком на конце. Положив бурдючок в траву, она сняла с шеи какой-то небольшой предмет. Присмотревшись, Илья разглядел в тусклом свете чей-то хищно изогнутый коготь.

Девушка провела им по коже и вытянула руку над кувшинчиком. В живой сосуд закапали тёмные бусины. Незнакомка поила хищное растение собственной кровью.

Отдав болезненную плату, девушка подняла свой бурдюк и шагнула к соседнему кувшинчику. На этот раз резать себя она не стала. Наклонила растительный сосуд над горлышком бурдюка, и в него полился жутковатый суп из пищеварительного сока и остатков насекомых.

Егерь изумлённо покачал головой. Чего только ни увидишь в дебрях тропического леса вдали от цивилизации!

Обойдя дерево по кругу и наполнив свой бурдючок, девушка вновь поклонилась лесному великану и так же молча покинула поляну.

Илья проводил взглядом удаляющуюся девичью фигурку. Сзади волосы девушки скрывали всё самое интересное, и егерь едва слышно вздохнул. Усилием воли он выбросил из головы неуместные мысли. Так и неприятности недолго прозевать.

Егерь зашарил взглядом по лесной чаще на противоположной стороне поляны. Девушка его, по всей видимости, не заметила, и то хлеб. Но она могла прийти сюда не одна…

И, к слову, подошла к поляне незнакомка очень тихо. Илья так и не услышал, как она пробиралась через лес, только увидел на краю поляны.

Егерь прислушался, стараясь уловить посторонние звуки. Птицы, обезьяны, насекомые… Ничего подозрительного. гилея жила своей обычной ночной жизнью. Ей, казалось, не было никакого дела до незваного гостя.

Разве что крылатые кровососы порывались добраться до егеря, но репеллент пока работал исправно. Берсерк уже привык к ним и не обращал внимания.

И всё же сердце царапало смутное беспокойство. Илья не мог объяснить его природу. "У вас интуиция, а у нас в Одессе задница горит", – вынырнула из памяти непрошенная цитата.

Глубокий вдох, стук сердца, ток крови по сосудам… Искра – и по жилам разлилось тепло жидкого огня. Илья не пожалел кровавой платы – слишком уж настойчивыми и острыми были коготки беспокойства.

Разом навалились звуки и запахи, зрение обрело чёткость. Это было даже лучше знакомого по армии ночного прицела. Вместо зелёной картинки с примерными силуэтами, памятной по объективу ночника, егерь сохранил привычное цветное зрение.

Теперь Илья мог разглядеть не только то, что происходило на освещённой насекомыми поляне. Сгустившаяся под деревьями ночная тьма тоже обрела контуры и формы.

И один из этих контуров пришёл в движение. Объёмная горбатая тень отделилась от толстенного древесного ствола и направилась в сторону егеря. Несмотря на огромные габариты, она передвигалась по ночному лесу удивительно тихо. Если б не оживший рисунок, берсерк не услышал бы тихого шелеста папоротников и лиан, попадавшихся на пути у неизвестного.

Илья чертыхнулся про себя и очень медленно, не издав ни звука, снял с сучка ружьё. По мере приближения существа к его дереву егерь начал различать детали.

Больше всего тварь напоминала разожравшуюся горбатую гориллу. Передвигалась она на четырёх конечностях. Причём передние были гораздо длиннее задних и больше напоминали руки. Огромная приплюснутая голова с выступающими вперёд челюстями представляла собой нечто среднее между обезьяной и человеком. Плечи были так широки, что егерь мог бы усесться на одном из них, возникни у него такая идиотская идея.

Как всегда не вовремя всплыл образ из читанной когда-то в детстве книги “Борьба за огонь” про первобытных людей. Юный воин, беззащитной куклой висящий в руках обезьяноподобного великана.

Илья хищно усмехнулся углом рта и медленно приложился к своему похожему на кочергу ружью. В лапы к этой твари он попадать не собирался. Да и если ружья окажется мало… Берсерку было чем удивить нападающего.

А в том, что лесной гигант собирается напасть, егерь не сомневался. Контрастный силуэт целенаправленно двигался к его дереву, медленно, но неотвратимо. Илья решил, что тварь пока не видит его, укрывшегося в кроне. Но, вероятно, чует.

Охотник не шевелился, глядя на приближающийся силуэт поверх ружейного ствола. До ночных целиков и мушек со светящимися точками или тритиевым элементом здесь пока не додумались. И потому прицелиться точно в темноте вряд ли удастся даже с его ночным зрением.

К тому же Илья отдавал себе отчёт, что на такую тушу его патрона может и не хватить, а выстрел будет только один. Передёрнуть затвор он уже не успеет.

Оставалось подпустить зверюгу в упор и бить наверняка. Доводить до рукопашной берсерку всё-таки не хотелось. Рисунки рисунками, а триста килограмм против восьмидесяти – так себе расклад. Не говоря уж о том, что эта тварь наверняка была гораздо сильнее в соотношении с собственным весом, чем человек. Как, например, горилла, на которую она здорово походила.

Но дождаться удобного момента егерю так и не удалось. То ли великан что-то почувствовал, то ли просто разглядел наконец свою мнимую добычу в листве. Тварь резко ускорилась, одним прыжком оказавшись под деревом, на котором сидел Илья.

Мощные лапы с крепкими когтями впились в кору, легко подтянули массивное тело. Тварь неожиданно ловко для такой туши полезла вверх, почти взлетела к развилке, в которой устроился егерь.

Грохнул выстрел. Факелом полыхнула дульная вспышка, высветив морду твари. Широкая, с приплюснутым носом, скошенным лбом и выдвинутыми вперёд челюстями, она действительно напоминала гориллу. В оскаленной пасти торчали внушительные клыки. Только шерсти не было на толстой, похожей на носорожью, шкуре.

На занятиях охотничьей команды по изучению местной агрессивной фауны этого красавца назвали болотным троллем. Перефразируя старый анекдот, “жрёт всё, любит людей”. По возможности бойцам советовали с ним не связываться.

Неудобное положение, темнота и неожиданное проворство лезущей по дереву туши подвели егеря. Вогнать пулю между глаз тролля не удалось. Едва отгремел выстрел, тварь с обиженным рёвом сорвалась с дерева и рухнула на землю. Приземлившись, тролль кривобоко скакнул в сторону, подволакивая раненую левую руку.

Илья клацнул затвором, повёл стволом, стараясь снова поймать тварь на мушку. Но тролль, несмотря на рану, на трёх костях стремительно скрылся в зарослях. Егерь не стал тратить патрон.