Там был потрепанный викторианский шезлонг – Марта взялась перебить его для соседки. Работа не задалась: бархат цвета морской волны морщил, шляпки обойных гвоздей торчали. Пока Марта над ним трудилась, соседка купила себе новый вместо этого.

Была кипа красных бархатных штор, которые она подкоротила для Вивиан Слейтер (ныне покойной), и целый мешок гавайских гирлянд, принятых на хранение у Брэнды до ее ежегодного Гавайского вечера в «Доме омаров».

На блошином рынке она купила несколько коробок с маскарадными костюмами – пригодятся для театральных постановок в здешней школе. Когда она сообщила об этом директрисе, та похлопала ее по руке и сказала:

– Прекрасная мысль, но у нас негде это хранить. Может быть, подержите их у себя? – Это было три года назад.

На полу лежали мусорные мешки и другие коробки с аккуратными наклейками. В них были вещи родителей, бездомные вещи и те, что ожидали работы и до сих пор не вернулись к хозяевам.

В испуге перед размерами задачи Марта обняла себя руками. Заглянула ли Джина сюда, когда ходила в ванную? Марта почувствовала, что у нее покраснели щеки – как ее опишет компаньонка Зельды? Барахольщицей? Странноватой? Живущей прошлым? Что-то из этого может быть правдой?

Марта удивилась – как можно было до такой степени запустить дом. Дом – свалка, и это надо исправить.

Ей надо исправиться.

Пытаясь проглотить парацетамол, застрявший в горле, она осознала, что на уборку у нее меньше трех дней.

До того, как прибудут Зельда, Уилл и Роуз.

* * *

Слава богу, от Бетти осталась громадная коллекция визиток. Марта нашла «Грузим и возим», Лесли Росс. Он уверял, что перевезет все что угодно и быстро. Лесли был свободен до конца недели и пообещал приехать в течение часа.

Марта предупредила его, чтобы ехал осторожнее – улица узкая.

– Увидите: перед домом стоит магазинная тележка.

Переодевшись в повседневное, она на всякий случай приняла еще один парацетамол и выпила четыре стакана воды. Надела желтые резиновые перчатки, выпятила грудь, выставила подбородок и приступила к операции Расчистка.

Флюоресцентно-желтые картонные звезды (тоже из запасов Бетти) она прилепила к вещам, которые надо оставить. К тем, что на выброс, – зеленые звезды. Розовые – на те предметы, которые надо вернуть законным владельцам.

Из спальни на лестничную площадку Марта перетащила все ненужное, все, чего не хотела хранить или вообще не помнила. Вещи поменьше, чтобы не носить их по одной, она клала перед лестницей и сталкивала ногой вниз. С улыбкой наблюдала, как они съезжают, кувыркаются и хлопаются на пол.

Спихнула поломанный комодик. Запустила вниз, как летающую тарелку, натюрморт с вазой фруктов. По-футбольному поддала ногой пластмассовую коробочку Бетти с образцами вязки. Потом спустилась сама и с удовольствием налепила на все это зеленые звезды.

Приехал Лесли и кивал, пока Марта объясняла, чего она хочет. Это был рыжий жилистый мужчина в чересчур просторном синем комбинезоне. Движения у него были мелкие, быстрые, как у птицы, когда она ищет крошки. Разговаривал он, не вынув белые наушники.

– Ясно, миссис Сторм, – стал он повторять ее инструкции так же нервически, как двигался. – Все с зеленой звездой увозим, с желтой и розовой оставляем? Люблю переспросить, потому что бывает, скажут – увози, а потом хотят вещи обратно. Другой раз работу закончишь, а они решают еще что-нибудь вывезти. Так? – Он поправил левый наушник.

– Да, – Марта кивнула, на случай если он ее не услышал.

– Хорошо. Понял. – Он показал большим пальцем на кучу у подножия лестницы. – Взялись за большую чистку? Некоторые называют ее весенней уборкой, хотя сейчас, по сути, не весна. Вообще, не знаю, как считать февраль, весна это или еще зима – такой, что ли, промежуточный месяц, а? Кто-то так назовет, а кто-то эдак.

Марта опять кивнула:

– Наверное.

– Ладно. Люди у нас в стране покупают кучи и кучи добра, верно? Едешь в отпуск, берешь с собой всего ничего, один чемодан, и хватает на неделю и больше. Все есть, ничего больше не понадобилось, ни в чем нет нехватки. А приехал домой – сразу покупать одежду, покупать мебель, покупать украшения, покупать еду, покупать картины, покупать то да се – и дом уже полон барахла. И у вас так получилось?

– Что-то в этом роде, – кисло ответила Марта.

– Без всего этого можно прожить, миссис Сторм. Почти все могут. Вы убедитесь.

Лесли немедленно взялся за дело и стал переносить ненужное из-под лестницы в свой фургон. Он действовал методично, полностью сосредоточившись на работе.

Шезлонг не проходил в дверь спальни, и Марте пришлось оставить его там. После того, как она пропылесосила его и прикрыла неудачную обивку одеялом со своей кровати, он выглядел не так уж плохо.

Под отцовскими черными костюмами нашелся старый радиоприемник. Она включила его в сеть, покрутила ручки и нашла станцию с рок-музыкой. Прибавила громкости до средней, но так, чтобы не заболела опять голова, и остаток дня наводила порядок в родительской спальне.

Начиная сражение, она думала, что будет испытывать грусть, ностальгию, но, к удивлению своему, – запела. С каждый вынесенной из дома вещью будто груз спадал с плеч, будто освобождалась от личности, которой больше не хотела быть.

Она решила передвинуть шезлонг под окно, чтобы освободить пространство перед кроватью. Колесики шезлонга заскрипели, когда она стала его двигать. Потом, немного передвинув кровать, увидела на освободившемся месте белый конверт. Хотела уже бросить его на кучу мусора, но все-таки открыла. В конверте оказался лист бумаги, и она прочла слова, напечатанные сверху.

«Свидетельство о браке».

Документ был родительский, и, посмотрев на него внимательнее, она подумала, что они никогда не рассказывали о своей свадьбе. Вспомнила, что только однажды они отмечали годовщину. Были гости, а она болела и не могла сидеть за столом. Она лежала, накрывшись с головой, у кровати стояло ведро. На другой день родители сказали ей, что Зельда умерла.

В столовой стояла их свадебная фотография: отец в черном костюме, мать в белом блестящем платье с узкой талией, но они никогда не вспоминали этот важный для них день. Марта не знала даже, ездили они или нет в свадебное путешествие. Да и куда ехать в Британии, если и так живешь на берегу моря?

Марта прочла свидетельство и выяснила, что поженились они в сэндшифтской церкви в феврале 1966-го.

Она обвела взглядом комнату – куда бы положить конверт, чтобы потом по ошибке не выбросить. Но тут что-то заставило ее взглянуть на бумагу еще раз.

Когда они поженились, Бетти было девятнадцать лет, А Томасу тридцать три.

Февраль шестьдесят шестого – а родилась она всего через четыре месяца.

Значит, Бетти была беременна, когда шла к алтарю.