В голове у Марты как будто вспыхнул огонек. Родители поженились, чтобы соблюсти приличия.

Между собой и Лилиан она всегда ощущала какую-то дистанцию, но не могла понять почему – ну, разве что во вкусах они не сходились. И это скорее было ощущение, чем ясное понимание. Теперь она открыла причину.

Она была ребенком, которого родители не собирались заводить.

Они планировали Лилиан.

Отец не хотел, чтобы нерожденный ребенок определил ход его жизни.

Марта положила документ на подоконник и велела себе забыть о нем – не придавать ему значения. Надо было сосредоточиться на уборке.

И все равно мысли ее то и дело возвращались к дате, напечатанной на брачном свидетельстве.

Марта продолжала уборку весь вечер и еще два дня. Дом постепенно приобретал вид жилого, а не склада старья. Разобрать все за такой короткий срок было невозможно, но они с Лесли добились замечательных перемен.

За день до приезда Зельды, Уилла и Роуз Марта четырежды загружала стиральную машину постельным бельем и одеялами. Пока машина гудела, Марта показала Лесли груду вещей в сарае. Он весело вытащил старые инструменты, стопки плиток, ржавую газонокосилку и вращающееся кресло.

Часам к пяти он в последний раз загрузил свой фургон.

– Все ладно, миссис Сторм? – спросил он перед отъездом. – Легче дышится? Многие чувствуют облегчение, освободившись от лишнего, а некоторые вдруг пугаются: «Что же я натворил?» – но это нормально. Смотрите, какой у вас сарай теперь. Свободно и чисто, хоть танцы устраивай – если есть такое желание. Не бальный зал, конечно, но есть где потоптаться. – Он ждал ответа, подняв оба больших пальца. – О вещах своих не беспокойтесь, пойдут куда следует. Кое-что отдаю бедным семьям, у кого нет особо денег на мебель. Им она кстати. И я доволен, и вы довольны – что кому-то сделали добро. Большинству людей приятно это знать.

Забыв уже, с какого вопроса начал свою речь Лесли, Марта в ответ тоже показала два пальца:

– Да, все хорошо.

Она сделала перерыв, чтобы перекусить, и, сев за обеденный стол, с удовольствием съела тост с бобами. Рыбки Горацио плавали в аквариуме, и она подумала, нравится ли им новый вид, когда убраны небоскребы коробок и книг вокруг. Ей он определенно нравился.

Плечи болели, шея онемела, но Марта чувствовала себя, как альпинист на подступах к вершине Эвереста, готовый воткнуть там желтый флаг. Прежде чем возобновить уборку, она развернула основательный ломоть кекса, который прислал Гарри. Смакуя каждый кусочек, она вспоминала его усы и веселые глаза, и от этого кекс казался еще более вкусным. Она задумалась о том, в самом ли деле бабушка хочет устроить «Читай и беги» на футбольном поле. Была надежда, что это вино говорило в Зельде, а не она сама.

Убрав чистую посуду, Марта стала перевозить остатки Берлинской стены хлама в освободившийся сарай. Действовала решительно, сжав зубы, не обращая внимания на жжение в хребте и плечах.

Голова дракона переместилась на новое место в углу гостиной и ожидала следующего этапа реставрации. Теперь остались только задания, полученные от знакомых. Предметы с розовой звездой.

Ей хотелось оставить у себя маскарадные костюмы – на всякий случай, а канделябры и гирлянды Брэнды, брюки Уилла, стираное белье Норы, растения Горацио и разные другие вещи отправлялись к владельцам.

Марта хлопнула в ладони и уперла руки в бока. Необходимость завершить предприятие до приезда Зельды, Уилла и Роуз побуждала действовать.

Пора нагружать верную тележку.

* * *

В одиннадцать часов и шесть минут вечера Марта вышла из дома. Гора вещей на тележке была вровень с ее подбородком; Марта толкала тележку вверх по улице, и между лопаток у нее текла струйка пота. Кроме вещей она захватила еще блокнот, ручку и конверты. Она решила оставить людям записки, объяснив, почему их выполненные заказы появились словно по волшебству у них в садике, на крыльце или в сарае. Аквариум Горацио, чтобы не съезжал, она обернула полотенцем.

Двигаясь к «Дому омаров», она проезжала мимо сплошного ряда окрашенных в пастельные цвета одноквартирных домов. На террасе она быстро поставила одну на другую коробки с канделябрами и сверху положила гирлянды. Внутри она увидела силуэт Брэнды, стоявшей на стуле и прикреплявшей к стене оленьи рога. Марта решила не отвлекать ее и при оранжевом свете уличного фонаря написала ей записку.

Она прижала записку камешком, но тут в ней вдруг зашевелились сомнения.

Если я все это верну, останется ли у меня цель в жизни?

Если не стану помогать людям, что мне останется делать?

Она смотрела на записку и раздумывала, не убрать ли ее в карман.

Потом пожала плечами. У нее в запасе увлекательная история: о том, как ей попала в руки потрепанная книга сказок и какие приключения за этим последовали. Если людям это будет менее интересно, чем ее помощь со стиркой, – тем хуже для них.

Так ободрив себя, Марта оставила коробки с запиской на месте и повезла тележку дальше. Следующая остановка была у Горацио. Из-под дверей переоборудованного гаража пробивался свет, словно из какой-то лаборатории в научно-фантастическом фильме. Оставить аквариум было негде, и она постучала в дверь. Дверь поднялась.

– Марта, вы! – воскликнул Горацио. – Привезли моих девочек. – Он взял у нее аквариум и поднял, любуясь на рыбок.

– Я их подержала у себя. Хотите их назад?

– Да. Решил навести тут красоту и добыть для них новый аквариум. Это важное дело, правда? Пожалуйте домой. Хорошо выглядят. Спасибо, что приютили их. – Он поставил аквариум на землю. – Мне нечем вас отблагодарить. Заведение мое дает немного, но спасибо, что вы их радовали.

Марта поехала дальше вверх, мимо библиотеки, которая выглядела ночью как черная колода, но для Марты ее и сейчас окружала теплая аура. Марта объехала ее стороной и улыбнулась, вспомнив Оуэна на корточках перед дверью.

И еще она вспомнила, как много лет назад, держась за руки с бабушкой, они уносили пакеты с библиотечными книгами и не могли дождаться часа, когда начнут читать.

Стараясь удержать в себе это настроение, она двинулась дальше, к дому Лилиан. По ту сторону сэндшифтского футбольного поля начинался пригород – просторные одноэтажные дома с верандами. Аккуратные стриженые лужайки, тихое шипение дождевателей.

У Лилиан на воротных столбах смирно сидели каменные доберманы. Высокие узорчатые кованые ворота, украшенные золотыми розами и колючими стеблями, выглядели очень негостеприимно.

Лилиан любила рассказать, что садовник, разбивший ей сад, однажды выиграл позолоченную медаль на цветочной выставке в Челси. Посреди лужайки сидел, скрестив ноги, Будда; в голове у него были дырочки, и вода стекала из них по лицу в круглый прудик с керамическими кувшинками. Минималистский идиллический шик – так характеризовала его Лилиан.