и никогда вам военным не быть, как не был им Дмитрий Павлов. Военных людей не так уж и много даже среди тех, кто не просто форму с погонами носит, но еще и штаны с лампасами к этой форме. Некоторые даже в боях участвовали и ордена получили, но военными так и не стали. Просто «момент истины» для них не наступил. Для Павлова наступил. Он испугался ответственности, струсил того, что если он Тимошенко будет докладывать реальную обстановку на границе, то нарком станет требовать проведения мероприятий по повышению боеготовности войск, и здесь нужно будет нести ответственность, если в ходе проведения этих мероприятий произойдет ЧП, связанное с немцами. Это страшно. Это страшнее, чем на амбразуру ДОТа грудью лечь.

Кузьма Никитович Галицкий командовал дивизией Западного особого округа в те дни. Описывает предвоенную ситуацию в мемуарах «Годы суровых испытаний. 1941–1944 (записки командующего армией) — М.: Наука, 1973». Еще весной 1940 года начальник разведки округа Блохин командующим армиям и дивизиям доводил, что немцы на границе начали концентрацию войск. Еще весной 1940 года! А потом в книге Галицкого какая-то невнятица вплоть до последних предвоенных дней. Там уже даже группы диверсантов появляются на советской территории. За несколько дней до войны! И у Павлова тревожное настроение, хотя при этом он отправляет дивизию Галицкого в летние лагеря на учения. Путаницы в мемуарах Галицкого очень много. То ли он сам врет, то ли, скорей всего, его мемуары в редакции «поправили» в соответствии с решениями 20-го съезда, сделали упор на том, что из Москвы поздно войска в боевую готовность привести разрешили, но вот как он описывает отдание Павловым распоряжения о направлении дивизии на летние учения:

«— Никаких письменных указаний от меня и штаба округа не будет. Все делать согласно моим личным указаниям. Доложите их командующему армией генералу Кузнецову. Неясные вопросы уточните у начальника штаба округа.

Речь шла, казалось бы, о повседневных мероприятиях. Но по тону командующего, говорившего необычно резко, отрывисто, было заметно, что он чем-то взволнован. И мне после разговора с секретарем Вилейского обкома партии было нетрудно понять, что генерал Д. Г. Павлов обеспокоен обстановкой на границе.»

«Никаких письменных указаний от меня…». И при этом еще нужно учесть, что Галицкий Павлова выгораживает, он пятой точкой чувствует свою вину за то, что произошло. Он, как командир дивизии, стоявшей на границе, обязан был доложить через голову командующих и армией, и округом вышестоящему руководству о том, что творится на границе и приказ о выводе дивизии в летние лагеря — преступный. Да, для некоторых военных, так называемых, Сталин в одном из приказов им дал точное определение, я приказ этот приведу в дальнейшем, начальство страшнее врага.

Потом еще Галицкий и сетует:

«…что еще очень и очень важно: штабы армий, корпусов, дивизий могли бы занять подготовленные полевые командные пункты и обеспечить достаточно твердое управление войсками. Но… директива о боевой тревоге пришла в дивизии лишь за один-два часа до первого удара немецко-фашистских войск, а многие соединения ее и совсем не успели получить. Войска выходили по тревоге уже под огнем фашистских войск и авиации.»

Сталин поздно директиву им отправил! А то, что когда немцы уже колючую проволоку перед своими позициями снимали, а вы по устному указанию командующего округом в летние лагеря пошли — это тоже Сталин?!..

* * *

А что значит — штабы армий, корпусов и дивизий не заняли полевые командные пункты? А это значит, что их штабы находились в местах постоянной дислокации, в гарнизонах, в городах и поселках, и связь между ними была проводная телефонная по столбовым линиям. Эти линии им и порезали немецкие диверсионные группы, да разбомбила авиация. Вот и всё. Большинство подразделений фронта, до полка включительно, остались без связи, изолированными друг от друга.

Сейчас такие, как Мухин и Мартиросян (особенно активно они) любят обвинять Генштаб и лично Г. К. Жукова в пренебрежении радиосвязью, где-то даже откопали, что Генштаб из округов изъял перед войной радиостанции. Радисты-любители.

Будь я на месте Жукова, тоже их изъял бы. Оставив самый минимум. В те годы радиосвязь нельзя было рассматривать основным видом связи в войсках. Методов передачи шифрованных сигналов еще не было. А зашифровывать разговор двух командиров во время сеанса связи — та еще проблема. А у немцев не было особых проблем расшифровать эти разговоры. И запеленговать места расположения радиостанций. И разбомбить их. Вместе со штабами. Что они и делали на Западном фронте.

Что там изъяли по приказу Жукова — черт его знает, только по боевым донесением Западного фронта за июнь видно, что радиостанции были и в армиях, и в корпусах, и в дивизиях. Были, но недолго. Вскоре они почти все замолчали. Да их даже пеленговать немцам необходимости не было, они же были при штабах в местах постоянной дислокации, а сведения об этих местах у немецкой разведки давно имелись. Штабы соединений фронта в первый же день подверглись интенсивной бомбардировке, во время которой большинство радиостанций было выведено из строя.

Но ведь подготовленные полевые командные пункты были! Если они были подготовлены, то от них шли линии проводной полевой связи. От штаба фронта — к штабам армий, от штабов армий — к штабам корпусов, от штабов корпусов — к штабам дивизий и т. д… Полевая проводная связь — это не телефонные провода на столбах, это пусть еще попробуют диверсанты обнаружить эти линии, им придется с граблями ходить по полям и перелескам. Если бы штабы вовремя передислоцировались на запасные КП, то со связью катастрофы не случилось бы. Сложности в условиях прорыва немцами фронта были бы, но большинство соединений оставались бы управляемыми и штаб фронта имел бы информацию о положении.

Да, проводная полевая связь — это не спутниковый телефон. Та еще с ней морока, особенно при нестабильном фронте, хоть при наступлении, хоть при отступлении. Связисты в мыле бегают, сматывая одни линии и прокладывая другие. Но ничего запредельно сложного и нерешаемого с ней нет. Всю войну ею пользовались и на жизнь не жаловались, на то войска связи и существовали, чтобы связь обеспечивать. Бегали с катушками как перед отступающими своими войсками, чтобы проложить линии от новых рубежей обороны, так и за наступающими.

Но связь в войсках, как и материально-техническое обеспечение, организовывается не снизу вверх, а сверху вниз. Штаб фронта отвечает за связь со штабами армий. Штаб армии отвечает за связь со штабами