— Ребенка и убийцу. Если там еще и деньги, считай: намповезло. Хотя на них будет полно охотников: Сева Крест, к примеру. Говорю так,на всякий случай. Деньги расчудесная вещь, но Бат уже погиб. Меня интересует некиллер, а человек, все это организовавший. Так что желания наши совпадают навсе сто процентов.

— Это ты мне говоришь или себе? — подняла я брови.

— Это я думаю вслух. Итак: ребенок и убийца.Предупреждаю сразу: если это действительно твой муж — я его убью.

— Сделай одолжение, — кивнула я.

Ближе к вечеру мы отправились в бывшую казарму «Красногошвейника». Саша хотел встретиться с другом. На сей раз дверь в его комнату былараспахнута настежь, а он сам по-турецки сидел на диване с совершенно прямойспиной и остекленевшим взглядом и вроде бы смотрел телевизор. Услышав шаги,повернул голову и весело произнес:

— Привет! — Глаза приобрели вполне человеческоевыражение, а я поняла, откуда мне знакомо его лицо: это он стоял слева от Батана армейской фотографии.

Вадим протянул руку, Саша пожал ее, сел на диван рядом икивнул мне.

— Бат погиб, — проронил он, и на несколько минут вкомнате воцарилось молчание. Потом Вадим то ли вздохнул, то ли сказал «ага» иподнялся, сделал три круга по комнате, на мгновение замирая и хватая в рукикакие-то вещи: то пульт телевизора, то чашку с остатками кофе, то книжку сполки, после чего отчетливо повторил:

— Ага.

— Я не могу поехать, — как-то отчужденно сказалСаша, и Вадим уже в третий раз сказал: «Ага», — и стал собираться.Выглядел он совершенно спокойным, но руки дрожали, он не смог застегнуть«молнию» на куртке, вдруг всхлипнул и с неожиданной злостью грохнул кулаком постене.

— Ты знаешь кто? — спросил он Сашу, вроде быуспокоившись.

— Нет, — покачал тот головой. Вадим кивнул.

— Что я еще могу сделать?

— Мотоцикл «Хонда», в номере две восьмерки, владелец вжелтом шлеме. Это срочно. — Саша протянул ему вырезку из газеты ипродолжил:

— Попробуй разузнать об этом парне… Сообщи о Бате всемостальным…

— Ты пойдешь на похороны?

— Нет, — без эмоций ответил Саша и добавил, должнобыть, для меня:

— Мне нельзя.

Вадима такое объяснение удовлетворило, сделав последнийбессмысленный круг по комнате, он исчез за дверью.

Я стояла возле окна и смотрела на Сашу. Диалог двух друзей,состоявший из нескольких фраз и многогранного «ага», рождал в душе тихую печаль,Саша все меньше и меньше напоминал частного сыщика с одной почкой, нищего иникому не нужного, с вечной памятью о войнах и боевом братстве. Но на честногои доброго парня, у которого просто не хватает ума не лезть с головой вочередное не свое дело, он походил еще меньше, поэтому, стоя у окна ипоглядывая на него, я пыталась понять: хорошо это для меня или плохо. Когда онврал и когда говорил правду? И узнаю ли я эту самую правду, точнее, захочу лиузнать?

В ответ на мои мысли Саша поднял голову, посмотрел на меня спечалью и заявил:

— Вадим привык к смерти. Хотя Бат ему дороже родногоотца.

— Я поняла, — согласно кивнула я. — Армейскаядружба и все такое. Только куда он, к примеру, поехал? И почему непоинтересовался, как погиб дружок: машина его переехала или неожиданно сердцеприхватило.

— Здоровьем его бог не обидел.

— Всякое бывает, — пожала я плечами. —Сказать по чести, у меня нет желания разгадывать ваш кроссворд. Если невозражаешь, я лягу спать, голова смертельно болит.

— Да, денек выдался… — согласился Саша и началустраиваться на ночлег.

Проснулась я ближе к утру, в комнате, за исключением меня,никого не было, и это сразу же насторожило. Я вскочила, оделась за несколькосекунд, нащупала пистолет, тут услышала голоса, разом успокоилась и на носкахпошла к двери.

Саша и Вадим сидели в импровизированной кухне, в этомнелепом длинном и гулком коридоре: с бетонным полом и потолками, теряющимися вомраке. Выпивали, судя по бутылкам на столе, довольно давно и тихоразговаривали.

Прижавшись к двери, я немного послушала и успокоиласьокончательно. Кем бы ни были эти парни, они не монстры и не психопаты. Сашахочет найти убийцу своего друга, а я — Ваньку. Пока наши дороги совпадают. «Ислава богу», — подумала я с заметным облегчением.

Утром Вадим дома отсутствовал, Саша объяснил, что он занятпредстоящими похоронами. Сам Саша, несмотря на ночное бдение, выгляделмолодцевато. Пока я продирала глаза и пыталась взглянуть на мир с оптимизмом,он принял душ, побрился и даже соорудил завтрак из четырех яиц и жареногохлеба. За завтраком он сообщил:

— На наше счастье, в городе не так много «Хонд», темболее с двумя восьмерками в номере. Если, конечно, номер настоящий, а мотоциклне угнали лет пять назад где-нибудь в Калининграде…

— Вадим нашел, что нам нужно? — замерла я, недонеся кусок до рта.

— Как будто… — пожал плечами Саша. — Если это тотсамый парень, он либо наглец, либо дурак.

Все-таки проглотив кусок, я начала размышлять вслух:

— Володю он просто припугнул, а деньги получил довольноприличные. Вполне возможно, парень вошел во вкус и то же самое решил проделатьсо мной.

— Придется заняться им, ничего другого нам не остается.Будем надеяться, что он не шутил и знает, где твой сын.

— Сейчас поедем?

— Да.

Парень жил в пригороде, в частном доме. Пока мы туда добирались,Саша коротко пересказал все то, что смог разузнать Вадим.

— Мотоциклисту двадцать пять лет, живет с бабушкой,работал охранником в телефонной компании, но месяц назад его уволили запрогулы. Вадим послал одного из знакомых ребят в эту самую компанию, тотнемного потолковал с ночным дежурным. Наш паренек, зовут его Дунаев ВалентинВасильевич, по мнению коллег, живет явно не по средствам: мотоцикл, шикарныетряпки и треп о том, что ночи напролет просиживает в казино. Может, про казиноврал, но деньги у него были, и он их не жалел. А зарплата охранника невелика,особо не расшикуешься, даже если ты один и не приходится думать о семье.

— Значит, этот Валентин тот, кто нам нужен? —нахмурилась я. — Денежки он добывал шантажом и жил припеваючи.

— Похоже на то… Боюсь только, что в это дело он влезслучайно, хотя никогда не знаешь…

— А у нас не слишком много трупов для случайногочеловека?