Но сначала мне надо покинуть машину Кузнецова. Меня от него просто тошнит.

– Тань, ты чего? – Василий осторожно касается моего плеча. – Ты обиделась, что ли?

Я не отвечаю, стараюсь отодвинуться от него подальше.

– Тань, ну не злись. – В его голосе слышатся виноватые нотки.

– Так мне остановиться? – с потерянным видом уточняет Веня.

Василий мотает головой.

– Не надо. И разворачиваться тоже не стоит. Поехали уже в эту «Шоколадку», раз Таня так настаивает.

Некоторое время мы едем молча. Я рада, что Василий изменил решение, но мне нужно время, чтобы восстановить душевное равновесие.

Василий поглядывает по сторонам, как будто ничего не случилось.

– Возможно, Наташа вам еще понравится, – говорю я, когда немного успокаиваюсь.

Его губы кривятся в усмешке.

– Сомневаюсь.

– В любом случае, вам полезно попрактиковаться в ухаживаниях. Когда встретится та самая, будете во всеоружии.

– Как скажешь, – хмуро отзывается он.

В «Шоколадку» мы прибываем минут за двадцать до назначенного времени. Я объясняюсь с администратором, и нас проводят к забронированным столикам.

– Смотрите, как я все продумала, – хвастаюсь я Василию. – Вы садитесь вот сюда, а я устроюсь напротив вас, справа. Вы сможете все время меня видеть, а Наташа будет ко мне спиной. Так я смогу вам иногда что-нибудь подсказывать. Жестами.

Меня снова охватывает энтузиазм, от вкусных запахов, доносящихся из кухни, улучшается настроение.

– Если вам станет совсем невмоготу, возьмите салфетку в руку и начните вот так обмахиваться, – продолжаю инструктировать я. – Я тогда выйду в туалет и позвоню вам. Вы скажете Наташе, что у вас заболела мама, и вам нужно срочно уехать.

Он кивает, устраивается за столом. Я тоже сажусь на намеченное место, и очень вовремя – в зал влетает взъерошенная Наташа. В реальности она даже симпатичней, чем казалась на фото, ее щеки алеют, как две розы, а глаза сверкают в предвкушении встречи.

Василий поднимается из-за стола и машет ей рукой.

– Наташа, я здесь.

Она явно робеет, но, поправив волосы, тут же идет к нему.

– Привет, – Василий проявляет галантность и отодвигает для Наташи стул.

– Привет! – Она так забавно смущается, что я бы, на месте Василия, тут же влюбилась. – Ты не звонил мне, не писал больше? У меня телефон разрядился, я ужасно боялась, что ты меня потеряешь.

Василий поглядывает на меня в ожидании указаний. Я показываю на мобильник и мотаю головой. Василий, кажется, не догоняет, что я имею в виду.

– Нет, – одними губами произношу я. – Ничего не писал.

– Я и сам только что подъехал, – растерянно бормочет Василий.

Когда Наташа усаживается, он подает ей меню и тоже плюхается за стол, с напряженным видом таращится на меня. Я не удерживаюсь и показываю ему язык.

Наташа замечает, куда направлен взгляд Василия, оглядывается. Я быстро делаю вид, что тоже изучаю меню.

– Красивая! – без какой-либо обиды констатирует Наташа.

Василий пугается и включает идиота:

– Что? Ты про кого?

– Про девушку, которую ты разглядываешь, – отвечает она.

– Я? Разглядываю девушку? – Василий еще раз смотрит на меня. – Ничего подобного. Я стены разглядываю. Плитка у них тут красивая – вот я смотрю и думаю: может, мне тоже у себя такую поклеить?

– В съемной однушке? – искренне недоумевает Наташа. – Ты же писал, что тебе там даже мебель переставлять не разрешили.

В глазах Василия читается, что мне не жить. Но с чего он, спрашивается, бесится? Сам ведь не уделил должного внимания подготовке к свиданию, не прочел нашу с Наташей переписку. Я ему утром отправила скрины, но он даже не открыл сообщение.

– Я уже про собственную квартиру фантазирую, – немного погодя, говорит Василий. – Я же почти накопил на первый взнос по ипотеке, скоро влезу в эту кабалу и будет у меня в Краснодаре собственный угол.

– В Краснодаре? – переспрашивает Наташа. – Ты же вроде писал, что из родного Ейска ни ногой.

Василий опять косится в мою сторону с вопросительным выражением на лице. Я машу на него рукой. Вот уж не думала, что он будет так ужасно тупить и подтормаживать. Если он продолжит таращиться, Наташа смекнет, что происходит что-то странное.

К столику Василия и Наташи подходит официант, нахваливает им коронные блюда заведения. Василий наконец отводит взгляд, после небольших переговоров с Наташей, делает заказ.

Записав их пожелания, официант подходит ко мне. Я прошу только кофе и булочку. Есть не хочется, но если я продолжу сидеть за пустым столом, это будет выглядеть подозрительно.

За соседний столик подсаживается бабушка с двумя маленькими внучками. Они так громко разговаривают друг с другом, что я сразу теряю нить беседы Василия и Наташи. Мне теперь не слышно и половины их слов. До меня долетают лишь бессвязные обрывки:

– В море не полезу… у окна, конечно… а за ним и свекла… весело было…

Я подаюсь вперед, но расслышать разговор все равно не получается. Мне становится чуточку не по себе, но я убеждаю себя, что Василий не запорет свидание.

Спустя пару минут мне приносят кофе и булку. Я судорожно хватаю чашку, делаю большой глоток. А может, это даже хорошо, что я ничего не слышу? Василий сейчас поймет, что на меня надежды нет, и начнет импровизировать.

Девочки за соседним столиком упорно доводят бабушку до нервного срыва. Они громко спорят о том, кого больше любит их мама, и лупят друг друга молотками с пищалками. Бабушка с глазами зомби пытается объяснять им правила приличия. Получается у нее не очень.

В какой-то момент до меня доносится задорное хихиканье Наташи. Видимо, Василий рассказывает ей что-то смешное. Я делаю еще глоток кофе и немного расслабляюсь: наконец-то все идет как по маслу.

Официант приносит заказ бабушке с внучками. Перед девчонками он ставит картошку фри и наггетсы, а перед бабулей тарелку с мидиями.

Потом заказ приносят Василию с Наташей. Мне любопытно, что они выбрали, и я украдкой поглядываю на тарелки, которые расставляет официант. Василий вдруг ловит мой взгляд, берет салфетку и начинает обмахиваться, прямо как мы договаривались.

Я замираю. Какого черта он делает? Все же хорошо!

Наверное, мне вообще не стоило придумывать для Василия условный знак, позволяющий закончить свидание раньше времени. Ему, в конце концов, не помешает некоторая тренировка терпения. Как он вообще собирается жениться, если не способен вынести общество неприятной ему женщины хотя бы час? К жене ведь прилагается теща, и вряд ли он будет от нее в восторге. Да вот только наши традиции требуют регулярно эту самую тещу навещать и развлекать беседами.