могли бы стать женами Иакова — служат связующим звеном между зрителем и домом Исаака, а вдали под приподнятым пологом лежит Ревекка-роженица. Круг замкнут; историю можно повторить.

Мастер золотых дел и золотой середины, Гиберти стал законодателем флорентийского вкуса в скульптуре, который из аристократического скоро стал всеобщим. При жизни изящное и гармоничное искусство Лоренцо было популярнее произведений его младшего современника — мятущегося, многоликого в своем творчестве Донателло, непредсказуемого, как Протей.

Протей

Учеником и приятелем Брунеллески, когда тот работал в Пистойе, был пятнадцатилетний флорентиец Донато ди Никколо, прозванный уменьшительным именем Донателло. Однажды, подравшись, он ранил другого ученика и был приговорен к большому штрафу. Боясь мести, раненый юноша бежал в Феррару. Донателло явился к маркизу Феррары, который разрешил ему убить юношу. Но когда Донателло встретился с ним лицом к лицу, юноша рассмеялся, и это сохранило ему жизнь. Когда маркиз спросил Донателло, прикончил ли он свою жертву, тот ответил: «Нет, черт возьми, потому что он засмеялся надо мной, а я над ним»[375]. Таково первое дошедшее до нас свидетельство о великом Донателло.

«Что совокупным опытом скульптуре / Другие дали — дал один Донато», — написано на его надгробии[376]. В творчестве Донателло выражается его беспокойный, гордый, вспыльчивый, мятежный, необузданный нрав. Трудно поверить, что один и тот же мастер создал такие разнородные произведения, как «Св. Марк» и «Св. Георгий» в нишах Орсанмикеле, бронзовый «Давид», статуи пророков на колокольне собора, кантория Флорентийского собора, алтарь базилики дель Санто в Падуе, памятник Гаттамелате, «Кающаяся Мария Магдалина». Кажется, дух противоречия постоянно побуждал его действовать наперекор традиции, моде, выдающимся произведениям других мастеров и даже своим собственным творениям. Было бы одинаково неверно называть его готиком, классиком, христианином, натуралистом[377]. Что же ренессансного в стихии по имени Донателло? Лишь безграничное своеволие, напряженное любопытство к антикам и несколько работ среднего периода в классическом стиле. Бо́льшая часть его произведений — совершенно индивидуальный художественный феномен, ни на что иное не похожий, ни в какой стиль не вписывающийся.

Еще в 1340 году флорентийская церковь Орсанмикеле была отдана Синьорией цехам. В 1406 году Синьория постановила, что цехи, желающие поместить в ее наружных нишах статуи своих святых покровителей, должны осуществить это в течение десяти лет, иначе ниши передаются другим цехам[378]. Никто не хотел выглядеть хуже других, статуи заказывались лучшим мастерам.

Молодой Донато прославился исполненной для льнопрядильщиков мраморной статуей св. Марка, в которой воскресил излюбленную в античной скульптуре непринужденную позу с опорой на одну ногу и слегка отставленной другой, мастерски выразив этот мотив складками одежды. «Фигура эта была выполнена Донато с таким расчетом, — рассказывает Вазари, — что, пока она стояла на земле, люди непонимающие не могли оценить ее достоинства, и консулы этого цеха решили не пускать ее в работу; однако Донато попросил все же разрешения поднять ее на место (подножие всех статуй Орсанмикеле — на двухметровой высоте. — А. С.), утверждая, что он хочет им показать, что если он над нею еще поработает, то получится уже не прежняя, а совершенно новая фигура. Так и поступили. Донато же запаковал ее на две недели, а затем, не делая никаких исправлений, открыл ее и привел всех в восхищение»[379].

Донателло. Св. Марк. Статуя для ниши церкви Орсанмикеле во Флоренции. 1411–1413

Около 1415 года Донато получил заказ на исполнение мраморной статуи св. Георгия для цеха оружейников. На этот раз надо было изобразить не мудреца, а воина, способного совершить подвиг благодаря личной доблести. В Средние века воинскую доблесть этого подвижника во Христе не связывали с представлением о мужественной силе. Донателло же решил показать, что верность, отвага и разум вовсе не обязательно даются ценой умерщвления плоти. Ими может обладать и цветущая юность[380]. Он задумал соединить вещи, казалось бы, несовместимые: фигура должна стоять прочно, как скала, и в то же время не быть инертной, излучать целенаправленную энергию. «Св. Георгий» не должен иметь ничего общего ни со «Св. Марком» самого Донателло, ни с только что поставленным в нишу цеха Калимала колоссальным бронзовым «Св. Иоанном Крестителем» работы Гиберти.

С поразительной свободой отбросив столь восхитившую флорентийцев античную постановку фигуры, Донато ставит св. Георгия в позу, невозможную в классической скульптуре, но давно знакомую готике[381]: герой набирается сил у земли, упираясь в нее расставленными ногами. Живот слегка выпячен, плечи отведены назад. Это поза самоуверенного стража. Но если бы св. Георгий стоял фронтально и был столь же самодостаточен, как Гибертиев св. Иоанн, то получился бы не преисполненный доблести воин, а тупой истукан.

Донателло. Св. Георгий. Статуя для ниши церкви Орсанмикеле во Флоренции. 1415–1417

Тут приходит на помощь «Св. Марк» с его разнонаправленными плечевым поясом и головой, с опущенной правой рукой. Левая сторона корпуса св. Георгия немного выступает вперед, рука приподнята, а правая, разящая рука опущена и окутана тенью ниши. Кисть, однако, подобрана, и пальцы сжимаются, — возможно, св. Георгий держал меч или копье. Правая сторона фигуры наполняется потенциальной угрозой. Небольшая голова на гордой шее, не терпящей прикосновения плаща, повернута в противоположную сторону. Твердый взгляд устремлен на дракона, которого он готов поразить. Глаза расширены, брови нахмурены, наморщенный лоб окаймлен клокочущими локонами. «Голова его выражает красоту юности, смелость и доблесть в оружии, некий гордый и грозный порыв и изумительное движение, оживляющее камень изнутри»[382], — вдохновенно писал Вазари. На левое плечо наброшен плащ. Единственный античный мотив статуи, он ассоциируется не с тканью, а с мрамором античных изваяний. Герой прикрыт каменным плащом, как панцирем. Фигура зажата между плащом и щитом. Щит — ее третья опора, сводящая к острию вес торса. Ощутимо и обратное устремление: из острия щита, воткнутого наподобие наконечника исполинского копья в постамент, фигура растет вверх, а ноги ей нужны только для большей устойчивости и анатомической правды, но не они главная опора статуи. Правый контур щита подхвачен контуром плаща, нижние края щита параллельны голеням, образуя с ними очертания буквы «М». Фигура нерасторжимо слита со щитом. «Св. Георгий — щит Флоренции» — так можно было бы назвать эту статую.

Воин, готовый к борьбе и подвигу, должен был найти себе равноценный противовес в мире Донателло. Чистой противоположностью св. Георгию будет не женская, а мужская фигура — статуя юноши, преисполненного не силы и целеустремленности, а изящества и неги, юноши непременно нагого. Обнаженная фигура, в отличие от задрапированной, требует кругового осмотра, потому что живое тело по самой