– Слышишь? Не ешь меня, ирод!

Ванятка поднял голову, увидел дракона, в его глазах промелькнула паника, отчаянье и жалость к самому себе; но все же он схватил меч покрепче, подбежал к дракону со спины, начал прыгать наподобие мастера Словенской борьбы, делая выпады в воздухе, при этом он бубнил себе под нос: «Не ешь её, ирод проклятый, змеюка желтобокая. Не ешь её, ирод проклятый, змеюка желтобокая». Совершенно зеленого дракона назвать «желтобокой змеюкой» было сложно, да и Ваня выглядел настолько забавно, что я, забыв про роль жертвы и собственный страх, едва не рассмеялась, но вовремя проглотила смешок и продолжала вести с драконом содержательную беседу.

– Ты не Мел? – дракон внимательно всматривался в моё лицо. – Ты кто?

– Я жертва, ты сожрать меня должен! – разозлилась я.

– Боже, ты на неё так похожа! – продолжал глупо бубнить дракон.

Ваня в это время, начал прыгать ещё выше, ногами выписывая в воздухе странные фигуры, и ещё сильнее махать мечом, не нанося дракону никаких телесных повреждений.

– Если ты не моя Бабочка, то кто ты?

Бабочка? И здесь Бабочка! Стоп.

Что мы имеем? Дракон не хочет меня жрать, приняв за непонятную Мел-Бабочку; адепт, явно не собирается его убивать, устроив дикие скачки вокруг хвоста чудовища; получается, что я зря себе горло рвала?

– Так, – не выдержала я, – меня зовут Ася Вехрова. У тебя последний шанс проглотить меня. Повернись, наконец, назад – вокруг тебя, как кузнечик, прыгает адепт Иван Петушков с явным желанием убить, дабы спасти мою особу, а ты даже не замечаешь!

На морде дракона написалось неподдельное удивление. Он быстро перевернулся и хвостом, вокруг которого выплясывал свои пируэты Ваня, сбил несчастного с ног. Ванятка такой подлости не ожидал, а потому очень быстро покатился под горку. Я тоненько хихикнула, едва сдерживая несвоевременный приступ смеха.

– Ну и где этот твой кузнечик? – пробасил дракон.

Все, это была последняя капля, я согнулась пополам, не обращая на боль в простреленной пояснице, и дико захохотала.

– А где он? Он, что меня убивать пришёл, а я и не понял! – недоумевал дракон. – Ой, а что это с ней, она что сумасшедшая? – заметил он моё состояние. Он бормотал совсем как сбитый с толку человек, над которым сыграли злую шутку.

В это время Ванятка с горем пополам сумел подняться на ноги, он поднял меч над головой и на бегу начал цитировать слово в слово «Убийц».

– Я пришёл тебя убить Дракон, готовься к смерти, я рыцарь Пяти мечей Герольд Смелый! Не трогай мою зазнобу!

Дракон прищурился. Я почувствовала, что сейчас задохнусь от хохота и скорчилась на траве.

– Живу не одну сотню лет, но такое вижу впервые, – протянул он, глядя то на меня, то на Ивана.

Ванятка подбежал к огромному дубу и начал вокруг него носиться, высоко поднимая колени. Чудовище между тем, подперев лапой морду, с интересом наблюдало за сим действием в сторонке. Если бы Ванечку в тот момент поставить на скачки, он бы обогнал всех хвалёных эльфийских лошадок.

Внезапно адепт остановился, догадавшись, что совершает абсолютно бесполезное действие, поставил свободную руку на пояс, а другую с мечом протянул к морде дракона и, водя блестящим клинком перед его носом, произнёс пламенную речь, которую потомки не забудут никогда:

– Я ужас в чёрном плаще с гербом Совета Магов, я твой страшный сон, я Петушков Иван Питримович… – тут он запнулся и очень выразительно моргнул.

Дракон внимательно посмотрел на него, а потом выплюнул в лицо тонкую струйку дыма. Раздался оглушительный визг, жители деревни бросились врассыпную, а Ваня от неожиданности бросил меч в чудище и заорал женским голосом:

– Не ешь меня, во мне жёлчи много!

– Да, ладно, переварю, – пообещал тот, ухмыляясь страшной зубастой пастью.

Ваня отбежал на несколько метров и, стянув сапог, кинул его в морду дракона.

– О, боже, – прогудел тот, – что это за смердящий запах? Ты, охотник, когда портянки менял?

Дракон чихнул, с дерева посыпались листья.

– Ты такой вонючий! О боже, у тебя в сапогах навозная куча.

Ваня дико захохотал и, сняв второй сапог, тоже кинул его в морду дракона.

– На, задохнись, ирод!

В пылу боя, если его можно так назвать, он не заметил, как подбежал к краю обрыва, взмахнул руками и с плеском упал в воду.

– Асенька, – заголосил он, – спаси, я плавать не умею!

Я с трудом отдышалась, подняла на дракона заплаканное от смеха лицо.

– Надо спасать, жалко же захлебнётся горемычный.

Дракон фыркнул:

– Не трогай его, Бабочка, он воняет! Пусть тонет!

Иван между тем барахтался в воде, а потом взмахнул руками и поплыл.

– Глянь, плывёт, – удивился дракон.

Ваня выбрался на берег, с подола плаща с эмблемой стольноградского Совета, облепившего Петушкова и делающего его похожим на костлявого призрака, стекали тонкие струйки воды.

– Я убью тебя чудище земноводное! – зло заорал он, краснея от ярости, опять-таки цитируя «Убийц». Дракон обречено вздохнул и выпустил огненное облако, оголив страшную зубастую пасть. Увидев сие, Ваня внезапно закатил глаза и мешком рухнул на траву; при этом у него задёргалась правая нога. Мы с драконом переглянулись.

– Думаешь, умер от страха? – спросил он у меня.

– А почему нога трясётся?

– Предсмертные судороги.

– Ага, конвульсии! – я подошла к адепту, дракон проследовал за мной. – Да, он просто в обмороке!

Я нагнулась над телом мага и похлопала приятеля по холодным бледным щекам, Ванятка открыл затуманенные очи и спросил слабым голосом:

– Где я? Я на небесах? А ты ангел?

– Апостол Пётр! – прорычал ему в лицо дракон.

Глаза у Вани покруглели; он вскочил, как ужаленный, и кинулся бежать в сторону деревни с диким криком.

– Он адепт?

– Ага.

– Они все «Непредсказуемых убийц драконов» цитируют! – задумчиво подвёл итог дракон.

Я почувствовала новый приступ смеха, советчица блин! Все операция по обезвреживанию опасного преступника «дракона зеленобокого» сорвлась! Переправы не видать!

Я посмотрела на дракона, тот растроганно рассматривал мои спутанные кудри, часто моргая:

– Я Али, ты помнишь, Бабочка, я твой Али. Я так долго тебя ждал, Бабочка! Я почувствовал тебя и появился, а ты все не шла.

– Я не понимаю, о чём ты мне толкуешь, и мне это не нравится. Я уже сказала, меня зовут Ася Вехрова, и я не знаю ни про Бабочек, ни про Стрекоз, ни про птичек, а сейчас я ухожу, – зло выкрикнула я и развернулась в сторону деревни.